Аня спрыгнула с подножки и шла к нам. Она скинула зеленый плащ, куртку, закатала рукав свитера и на ходу резала руку скальпелем. Скальпель из сундучка тети Берты я узнал сразу. Анка резала руку, как-то отрешенно улыбалась и шептала белыми губами. Кровь скатывалась струйкой с ее ладони.

Я прочитал то, что она повторяла, и кисточки на моих ушах заныли, словно перед бураном. Обычная девочка Аня звала своего любимого друга, звала его полакомиться ее свежей девственной кровью.

У котов разом встала дыбом шерсть. Анка зашла к ним в тыл, зверюги обернулись, выпустили когти, но ни одна не посмела прыгнуть. Они застыли, шевеля усами, принюхиваясь к далекому черному ужасу, который рвал уже хрупкие границы Изнанки. А потом они начали отступать перед Анкой, выгибая спины, продавливаясь широким полукругом, а самые трусливые уже бежали с поля боя, обмочась со страху, и ныряли в камыши.

На зов любимой крови спешил Добрый пастух, черный пес Капельтуайт.

— Прячьтесь, разрази вас гром! — надрывая связки, заорала тетя Берта. — Прячьтесь же, скорее!

Два раза нас упрашивать не пришлось. Саня оторвался от колонны, схватил меня и Марию и потащил к карете. Его ученость опустился на одно колено и творил молитву на неизвестном мне языке. Обер-егерь стянул перчатки, промокнул платком разорванную бровь и вскарабкался на подножку. Младшие егеря отступали, выставив арбалеты с тлеющими стрелами.

Кошки не мешали. Они съежились, вращали головами, принюхивались, точно потеряли вдруг вожака. Кони ржали, не переставая. В этот момент погребальный костер над погибшими в муках круитни вспыхнул с новой силой, к тучам взметнулся сноп багровых искр.

Аня продолжала тихонько лопотать и высоко над головой держала вскинутую руку. Она осталась на обочине совсем одна, если не считать тысяч котов и молящегося фомора. Но вот и он поднялся, подхватил меч и одним прыжком забрался к нам в карету.

Я посмотрел на маленькую фигурку в потертых джинсах, на тонкую незагорелую руку в синяках, вскрытую скальпелем, на неровно обрезанные волосы, собранные в хвостик, и...

Короче, я пролез между егерем и тетей Бертой и спрыгнул вниз.

— Стой, назад! — зашикали на меня сверху. — Бернар, вернись, ты ей не поможешь!

Конечно же, я ей ничем не мог помочь. Мне просто хотелось быть с ней рядом в такой момент. Мы ведь совсем забыли, кто нам покровительствует в Изнанке, и забыли, что для этого покровителя нет барьеров. Только тетя Берта вспомнила, но навстречу голодным оскаленным пастям вышла не она.

Добрый пастух Ку Ши материализовался вплотную к Ане. Он возник весьма оригинальным способом, словно выпал из кратковременной пылевой воронки, похожей на маленький тайфун.

— Аллопе-кнеххт, — задумчиво произнес Добрый пастух, раздувая ноздри.

Кошки попятились. Сегодня Капельтуайт выглядел весьма внушительно. Пожалуй, до лошади он в холке не дотягивал, но в ширину мог поспорить с быком-производителем. Ротвейлер размером с быка нагнулся и шершавым раздвоенным языком лизнул Анке вскрытую руку. Я знал, как это больно, и от ее боли меня ударило, словно током. Кровь потекла сильнее, но моя девушка потянулась и погладила пса по морде. Ку Ши лизнул ее руку еще раз, мечтательно закатывая глаза. Его кабаньи клыки торчали, как два кинжала. Мне показалось, что он, почти по-человечески, причмокнул от удовольствия.

— Анечка, уходи!

— Анка, беги оттуда! — Я попытался сделать шаг и тут же был остановлен немигающим взглядом Капель-туайта. В этот момент он никого не узнавал, кроме своей кровницы.

А потом он махнул хвостом и... раздвоился. Каждая его половина, в свою очередь, раздвоилась, став полупрозрачной, а следующие продукты этого немыслимого процесса деления стали еще прозрачнее, почти невесомые тени, но тени с клыками и когтями...

Он бросился в гущу котов, сразу по восьми направлениям, и устроил форменную бойню. От центра пошли расширяющиеся круги из мертвых тел. Кошки бежали, но не успевали скрыться. Черный охотник Капельтуайт не брал пленных и не нуждался в трофеях.

— Аня! Аня, скорее назад! — махала руками тетя Берта, но девушка почему-то не отвечала. Она стояла к нам спиной и покачивалась, словно березка на ветру.

Я подбежал к Анке и повлек за собой. Она не сопротивлялась, вся была какая-то мягкая и податливая. Возле подножки она пошатнулась и упала мне на руки. Я заглянул ей в лицо и чуть не застонал. Добрый пастух Ку Ши взял немалую плату за свою помощь, теперь Анечке срочно требовался сытный обед и пара плиток гематогена! Она была белая, как альбомный лист.

Кучер стегнул коней, те рванули, как племенные иноходцы. Никто не произнес ни слова, все стояли у окон, схватившись за поручни, и следили, как Добрый пастух расправляется со стаей. Его восемь, а может быть, уже шестнадцать прозрачных ипостасей рвали на части остатки кошачьего поголовья. Мне хотелось зажать уши. Над покрытыми дымом топями разливался многоголосый предсмертный вопль.

Тогда я впервые подумал, что если бы я хотел нас остановить, то против демона следовало выпускать других демонов. Ку Ши сумел нас защитить, поскольку кошки, при всем их неистовстве, были обычными животными. Что будет, если наши незримые недоброжелатели призовут кого-нибудь страшнее?