Неясный свет утра проник под своды Раувенской башни, еще резче очертив обеспокоенное лицо верховного мага. Тот перестал расхаживать взад-вперед, и его усталые глаза обратились на сидящего на полу ясновидца. Однако тот все еще находился в забытьи, не выказывая признаков возвращающегося сознания. Лицо сидящего оставалось отрешенным. Его сложенные худые руки по-прежнему покоились поверх складок мантии, и их положение со вчерашнего вечера ничуть не изменилось.

Верховный маг старался подавить нараставшее нетерпение. Он силился разглядеть хоть какой-то намек на содержание образов, предстающих перед опытным и одаренным ясновидцем. Каковы они? Зловещие или, наоборот, благоприятные?

— Что случилось с моим внуком?

Слова сорвались с губ верховного мага раньше, чем он сообразил, что говорит вслух. Однако его тревога не оставляла места для сожалений. Высохший старый маг затаил дыхание, ожидая ответа.

Ясновидец открыл свои отрешенные глаза. Он один из немногих знал, как горячо этот старик, которому изменила привычная выдержка, любил своего внука — незаконного сына его дочери. Тщательно подбирая каждое слово, ясновидец ответил:

— Я вижу некое место, находящееся в непрестанном движении, но без света. Там пахнет холстами, сыростью и плесенью.

Между тем ясновидец ни словом не обмолвился о боли, голоде и жажде, испытываемых внуком мага. Зачем огорчать старика, когда положение Аритона оставалось неизменным, если не считать недолгого пребывания рядом с ним принца — сына Амротского короля?

Прорицатель снова закрыл глаза. Какими словами мог бы поведать он престарелому магу, что его любимый внук пытался покончить с собой? Есть ли фразы, способные преуменьшить отчаяние, толкнувшее Аритона на подобный шаг? Какими словами расскажешь о короле, чья слепая ненависть к изменившей ему жене может вскоре обрушиться на ее беззащитного сына?

Ясновидец не любил сообщать печальные новости, не приправив их чем-либо обнадеживающим. Он вновь погрузился в забытье, вынужденный разделять ужасную участь Аритона до тех пор, пока не отыщет хоть крупицу света, способную немного развеять горе деда. Далеко от океанских просторов, по которым плыл корабль, вдали от скрипа снастей и соленых брызг верховный маг вновь начал мерить шагами комнату.

Окна башни залили красные лучи восходящего солнца. Сухопарый, чем-то напоминающий в своей черной мантии ворону, верховный маг замер. Его сердце похолодело от дурных предчувствий.

Ясновидец выпрямился. Лицо его было белым как мел. Он резко открыл свои карие глаза и прошептал:

— Даркарон, помилуй его.

— Я чувствую, что новости плохи, — сказал верховный маг. — Быстро рассказывай о том, что видел.

Ясновидец прерывисто вздохнул и поднял голову. Его руки беспомощно повисли.

— Аритон попал в плен и находится на борту амротского военного корабля. Он делал все, чтобы не попасть в плен живым, но его усилия оказались тщетными. Пленители каким-то снадобьем привели его в бессознательное состояние и намерены держать так до тех пор, пока корабль не придет в Королевскую Гавань.

Лицо верховного мага окаменело, глаза перестали видеть окружающий мир, а воспоминания перенесли его в ту пору, когда темноволосый мальчик справился со своим первым уроком по магии теней.

«Это чем-то похоже на музыку!»

Воодушевленный чудесным открытием, мальчик светился доверчивой радостью, и она мгновенно сняла всю душевную боль мага, переживавшего безвременную смерть дочери.

Верховный маг вцепился в каменный подоконник.

— Аритон — самый талантливый из всех моих учеников.

Ясновидец, желая утешить старика, осторожно положил ему руку на плечо. Тот раздраженно дернулся.

— Знаешь ли ты, от чего мальчик отказался, согласившись принять наследие отца?

Верховный маг произнес эти слова, повернувшись к окну, как будто волны, бьющиеся внизу о прибрежные скалы, могли откликнуться на его боль. Хриплым голосом он продолжал:

— Если они решатся мучить и истязать Аритона, король Амрота будет горько сожалеть, что нельзя повернуть Колесо Судьбы назад и отменить собственные повеления. За каждую жестокость по отношению к Аритону я отплачу в той же мере, обратив свою силу против тела и души его первенца.

— Который тоже приходится вам внуком! — воскликнул ясновидец, отчаянно пытаясь предотвратить гнев, предвестие которого прозвучало в угрозе верховного мага.

Но его мольбы были обращены к ушам, глухим ко всему, кроме вздохов и стонов дующего с моря ветра.

Вызванный начальником берегового дозора, главнокомандующий амротским флотом пересчитывает появившиеся на горизонте военные корабли, которые возвращаются в Королевскую Гавань. Насчитав девять, он клянет Фаленитов за остальные восемь, которые могли отстать из-за повреждений, утонуть или быть захвачены...