– Полностью согласен с вами, – откликнулся Шелдон. – И все же я нахожу интерес в игре. Поэтому я намерен забрать свою подопечную домой.

– Могу ли я составить вам компанию, сэр? – спросил маркиз.

Шелдон удивленно поднял брови, как бы посчитав эту просьбу несколько странной.

Распрощавшись с дамами, они с Кериссой прошли по анфиладе роскошных комнат с высокими потолками и огромными хрустальными люстрами к выходу. Маркиз неотступно следовал за ними.

У подъезда их поджидал фаэтон с Чапменом на козлах.

– Вы намерены ехать с нами, милорд? – спросил Шелдон маркиза.

– Если вы позволите… – скромно отозвался маркиз. – Графиня обещала показать мне несколько табакерок, которые она привезла из Франции. Может быть, вам известно, сэр, что коллекция табакерок моего покойного отца знаменита на весь мир.

– Да, я слышал о ней, – произнес Шелдон осторожно.

– А я затеял собирать собственную коллекцию.

Говоря это, маркиз достал из кармана изящную золотую табакерку с орнаментом из мелких бриллиантов.

– О, какая прелесть! – воскликнула Керисса. – Я никогда не видела более изысканной вещицы.

– Она ваша! – сказал маркиз.

Шелдон забрал у Кериссы табакерку и вернул владельцу.

– Это прелестная безделушка, но моей подопечной не позволяется принимать столь дорогие подарки. Надеюсь, вы меня понимаете, маркиз? – строго сказал Шелдон.

В его тоне прозвучал упрек, заставивший маркиза смутиться.

– Извините, – произнес он. – Я поступил необдуманно.

– Вы, разумеется, прощены, – заявил Шелдон добродушно. – А теперь поведайте нам о ваших планах. Как долго вы намереваетесь пробыть в Бате?

– Не более одного-двух дней, – ответил Прикки. – Так я предполагал раньше. Но теперь я уже не тороплюсь.

Произнося эти слова, он устремил взгляд на Кериссу, но она, как нарочно, смотрела в это время в окошко кареты, и казалось, до нее не дошел скрытый смысл его громкого заявления.

До «Белого оленя» было рукой подать. Маркиз поднялся с Шелдоном и Кериссой наверх в гостиную.

– Подождите, пожалуйста, – сказала девушка, – я сейчас принесу табакерки.

Шелдон и маркиз остались одни. Молодой человек даже слегка поежился, когда Шелдон стал пристально разглядывать его.

– Моя подопечная, – сказал Шелдон, – еще совсем дитя, и ее воспитывали в строгости. В своей замкнутой жизни она никогда не встречалась с людьми, подобными вам, маркиз.

Прикки слушал внимательно, однако с виду был озадачен.

– Как светский человек светскому человеку, как мужчина мужчине скажу вам… – Шелдон сделал паузу и сурово сжал губы. – Я прошу не разбивать ей сердце.

Кровь бросилась в голову молодого человека. Маркиз побагровел.

– Вы считаете, что я способен на такой поступок?

– На этот вопрос может ответить только Керисса. Но я не хочу, чтобы она была несчастна.

– И я тоже! Клянусь!

То, что маркиз говорил искренне, было очевидно.

Шелдон опустил руку на плечо юноши.

– Благодарю вас, – сказал он. – Я знал, что вы меня поймете.

Когда Керисса возвратилась из своей спальни, за ней шла Франсина с набором табакерок. Она разложила их на столе, затем, почтительно отступила в дальний угол комнаты и уселась там на стульчике.

Она достала вышивание и занялась работой, пока маркиз и Керисса рассматривали табакерки.

Шелдон наблюдал за этой милой, почти домашней сценой. Но когда скептическую гримасу, исказившую его лицо, было уже невозможно скрыть, он покинул гостиную и направился туда, где, вероятно, было его место – к карточному столу.

– Я должен увидеться с вами наедине!

– Мой опекун это запрещает. Керисса грациозно двигалась, выполняя сложные фигуры менуэта.

– Но ведь это как-то можно устроить. Вы просто сведете меня с ума!

– Как? Неужели? Я же ничего не делаю… такого…

Ее недоумение выглядело по-детски безыскусным.

– Может, вашей вины в этом нет, но это так, – сквозь стиснутые зубы промолвил маркиз.

Керисса взглянула на него мельком из-под опущенных ресниц и поняла, что молодой человек в самом деле теряет голову.

Только по настоянию Шелдона она отказывалась от общения с маркизом наедине. Ей же самой горько было выслушивать стоны и упреки, которые срывались то и дело с его уст.

Если бы не воля Шелдона, она охотно согласилась бы выполнить совсем невинную – с ее точку зрения – просьбу его светлости. Жаль было смотреть, как дрожат от бессилия и обиды губы влюбленного юноши.