Сейчас ему надо выпить, вот – что ему действительно требуется.

Тяжко вздохнув, Грэнби отвернулся от окна и внимательно посмотрел на девушку. Разумеется, он не знал, что она сейчас чувствовала и о чем думала, но догадывался. Вероятно, она думала о романтической любви, и в сердце ее, как цветы весной, расцветали нежные чувства.

А его чувства были совсем иные. Он страстно желал ее.

Но о любви он, конечно же, не думал.

И тут граф снова вспомнил о своем... странном чувстве. Он намеревался всего лишь поцеловать Кэтрин, напомнить ей, что она перед ним бессильна, но ситуация вышла из-под контроля, и едва не случилось непоправимое.

Кэтрин молчала и в страхе поглядывала на дверь. Желая успокоить ее, Грэнби сказал:

– Не волнуйся, тебе надо просто ополоснуть лицо холодной водой, и никто ничего не заметит.

Кэтрин окинула его долгим взглядом. В голосе уже не было страсти, а глаза... Глаза его утратили горячий блеск, и теперь в них был холод – они мерцали, как лед под зимним солнцем.

– Никто не заметит?.. – пробормотала она.

И тут смысл его слов дошел до нее. Граф имел в виду ее припухшие от поцелуев губы и пылающие щеки. Всего лишь несколько минут назад он целовал ее и ласкал, так что она забыла обо всем на свете, а теперь говорил о холодной воде... Причем говорил таким ужасным тоном... Казалось, ему очень хотелось, чтобы она смыла водой даже и воспоминания об этих ласках и поцелуях, воспоминания обо всем, что между ними только что произошло.

Кэтрин молчала, и граф объяснил:

– Если бы тебя сейчас увидели отец или леди Форбс-Хаммонд, они сразу бы поняли, что ты целовалась, так что советую тебе умыться...

Они стояли в противоположных концах комнаты и молча смотрели друг на друга. Наконец Грэнби не выдержал и на мгновение отвел глаза. Когда он снова взглянул в сторону двери, девушки уже не было в комнате.

Холодная вода освежила щеки Кэтрин, но не остудила ее гнева – она едва не задохнулась от возмущения, когда Грэнби в очередной раз заговорил о воде.

Кэтрин тщательно вытерла полотенцем лицо и руки, но не посмотрела в зеркало, висевшее над туалетным столиком. Она и так прекрасно знала, что увидит в своих глазах глубокую печаль.

Увы, ее обманули, обвели вокруг пальца. Причем обманули не раз и не два. Ее обманули трижды!

Насколько нужно быть глупой, чтобы поверить графу. А ведь она поверила, решила, что лорд Грэнби может испытывать к ней какие-то чувства. Хотя было совершенно ясно: он просто хотел поразвлечься, посмеяться над ней.

«Ничего подобного не произошло бы, если бы лорд Грэнби не поцеловал меня тогда на дороге, – думала Кэтрин, выходя из комнаты, где умывалась. – Увы, судьбе было угодно, чтобы мы встретились в то утро...» Вспомнив об этой встрече, Кэтрин невольно сжала кулаки. Сейчас она ненавидела графа, и ей казалось, что она с удовольствием убила бы его, если бы могла.

Кроме того, она была абсолютно уверена, что уединилась с ним в комнате с одной целью – отомстить ему и только доказать самой себе, что она может взять над ним верх. Но он опередил ее и довел поцелуями до полуобморочного состояния, так что все мысли о мести вылетели у нее из головы.

Кэтрин не желала думать о том, что случилось, не хотела вспоминать, какие поцелуи и ласки позволила ему, иначе ей пришлось бы признать, что она позволила бы Грэнби гораздо больше, если бы он того пожелал.

Он, должно быть, считает ее распутной или даже хуже – глупой и недалекой. И она должна винить только себя. Ей следовало вырваться и влепить ему пощечину. Но она этого не сделала, она отвечала на его поцелуи и поощряла его.

Что ж, граф преподал ей хороший урок, она должна его как следует усвоить, чтобы впредь не совершать таких глупых ошибок.

Кэтрин вернулась на лужайку, но тетя Фелисити и Эмма Дент были увлечены беседой, поэтому она решила прогуляться по саду.

Кэтрин уже подходила к фонтану, когда к ней присоединился Дэвид Молбейн. Ей совершенно не хотелось с ним разговаривать, но она понимала, что разговора с Дэвидом не избежать. Этот молодой человек был на два года старше Кэтрин, а его отец, державший табачный магазин в Уинчкоме, находился уже в преклонных годах, так что юный мистер Молбейн вскоре должен был унаследовать собственность родителя.

Приблизившись к девушке, Дэвид улыбнулся и сказал, что ей очень идет желтое платье.

– Впрочем, ты всегда выглядишь чудесно, – добавил он тотчас же. – Я хотел попросить тебя прогуляться со мной по саду, но потом увидел рядом с тобой того столичного джентльмена. Может, ты хочешь еще раз посмотреть на розы?

– Столичного джентльмена зовут лорд Грэнби, – сказала Кэтрин. – Он намерен купить одного скакуна моего отца. Папа попросил меня быть с ним повежливее. Наша прогулка – это простая любезность, и ничего больше.