Гигантский жук пытался вонзить изогнутое острое жало прямо ей в шею, а она никак не могла отогнать его.

К ней приблизился Джордан, но, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, насекомое оттолкнуло его. Другие, более мелкие мошки вились и громко жужжали, но она услыхала, что он выкрикнул ее имя:

– Натали-и-и-и!

Потом она плыла по воде. Кровать покачивалась посреди озера, и во рту у нее был шланг, который наполнял ее водой. Ее живот постепенно увеличивался в размерах, и она точно знала, что потом он раскроется.

К ней обращался Джордан:

– Я... просто не могу больше выдержать... видеть тебя каждый день... говорить с тобой и знать, что ты меня не слышишь...

Натали смотрела на него сквозь переплетение странных нитей и трубок.

– Я слышу тебя, это ты меня не слышишь, – ответила она.

Джордан взглянул на нее.

– Если бы ты только могла подать мне знак...

Натали не ответила. Пыталась заговорить, но не могла.

Джордан покачал головой.

– Я уезжаю, мне надо самому во всем разобраться... я люблю тебя, Натали.

– Джордан...

Она лежала совсем беспомощная, душа ее рвалась к нему, и Джордан наклонился, чтобы ее поцеловать.

Но оказалось, что это не Джордан. Когда он подошел ближе, она увидела, что это врач, но почему-то одетый в халат и колпак пекаря.

Кругом собирались люди, тоже мельтешившие и гудевшие как насекомые. Они кого-то ждали, только она не знала – кого.

– Я, наверное, оши6лась, – произнесла Натали.

– Нет, ошибка исключена, живот у вас полный.

Она увидела свой живот, который высился перед ней словно гора.

– Я, наверное, выпила слишком много воды из озера.

Доктор рассмеялся.

– Это не вода, моя милая, посмотрите внимательней.

Она снова оглядела себя и поняла, что доктор прав, дело вовсе не в том, что живот полон воды – перед ней был красивый, огромный именинный торт.

– Я начинаю оперировать.

Натали испугалась.

– Сейчас, прямо при всех?

– Да, сейчас. Я должен прооперировать вас здесь, перед публикой.

– Прошу всех оставаться на местах, пока не закончится представление, – крикнул доктор и огляделся вокруг.

– Где музыканты? – спросила она.

– Это не обязательно, – пояснил доктор. – А теперь не шевелитесь. Сейчас начнется небольшой концерт.

Но тут представление окончилось, и толпа зааплодировала.

«Не успело начаться – и сразу конец», с недоумением подумала Натали.

Все рукоплескали стоя.

Натали с любопытством поглядела на зеленое небо у себя над головой.

«Непонятно, – это они хлопают, или я слышу водопад?»

Сквозь плеск воды, похожий на хлопанье в ладоши, Натали расслышала тонкий звук слабой сирены.

Она снова увидела, как вокруг доктора столпились люди и с любопытством разглядывают именинный торт, который он поднял на руки.

Они совсем не обращали внимания на Натали. Только Джуд Райкен подошел близко и улыбнулся ей, но улыбка у него получилась недобрая.

– Ты все еще жива?

Натали улыбнулась в ответ.

Он оглядел стоявших вокруг людей.

– Она все еще жива!

Подошел доктор и пощекотал ее, но ей почему-то совсем не было щекотно.

– Мы совершили ошибку.

– Заткнитесь.

Теперь торт держала в руках медицинская сестра. Ладно, хоть она-то была за нее рада, раз уж Джуд и доктор сердились.

– Поздравляю, Натали, – сказала она и показала ей торт.

– Он очень красивый, – прошептала Натали и потянулась к нему, но ее рука повисла в вязкой пустоте.

Больше она ничего не видела и, проснувшись через минуту, удивилась, что держит перед собой вытянутые руки, хотя то, к чему она тянулась, исчезло.

Она была в испарине с головы до ног, сердце ее судорожно билось, а простыни сползли с кровати на пол.

Натали оглядела комнату, надеясь, что вид знакомых предметов поможет ей поскорее очнуться.

«Сон, – поняла она, – это был дурной сон». Натали хотела пойти переодеться, потому что ее одежда насквозь пропиталась потом, но вдруг заметила на ночном столике магнитофон. Поколебавшись немного, она осторожно взяла его в руки и постаралась последовательно восстановить в памяти то, что видела. Картины были не реальными, но все же, видимо, символическими.

Она включила запись и медленно заговорила: