Шрифт:
Сара возложила вину за свои слезы на лук. Когда она резала лук, у нее всегда слезились глаза. Именно так она сказала Тому, когда он застал ее стоящей у кухонного стола с ножом в руках, а по ее щекам катились слезы.
– Если бы не твоя любовь к луку, – презрительно фыркнула она, – я бы вообще его исключила.
Ее брат нашел это объяснение неубедительным.
– Почему ты не говоришь мне, отчего ты такая печальная, Сара? Может быть, я смог бы помочь тебе... Да, забыл тебе сказать – я пригласил на ужин Джереми.
– Джереми?! Он здесь?! – Она положила нож на стол и отошла в сторону. – Нарежь еще, будь добр.
Пожав плечами, Том занялся луком.
Сара подошла к плите, по дороге утирая слезы передником.
Что с ней происходит?
Она никогда в жизни так себя не вела. Это было совершенно непохоже на нее – плакать из-за каждого пустяка.
Сара сделала глубокий вздох, твердо решив положить конец этой глупости. Потом она проверила хлеб в печи, прежде чем попробовать мясо, которое тушилось на плите на медленном огне.
– Требуется еще немного лука, верно? – спросил Том, подойдя к ней сзади.
Она потянула воздух носом и улыбнулась.
– Да.
– Я так и думал. – Он бросил в кастрюлю нарезанный кубиками лук. – Я присмотрю за хлебом. А ты беги наверх, умой свое хорошенькое личико, надень нарядное платье, и давай устроим сегодня вечеринку.
Слезы снова грозили политься из глаз Сары. Она быстро их проглотила.
– Я люблю тебя, Томми, – прошептала она и поспешила выполнить волю брата.
ГЛАВА XI
Том действительно сумел превратить ужин в вечеринку. Он угощал собравшихся рассказами о своих проделках в пансионе. В столовой то и дело раздавался смех, и к тому времени, когда Сара подавала десерт, она чувствовала себя уже гораздо лучше.
Ей есть за что благодарить судьбу, – напомнила она себе. – У нее были дедушка и брат, которые ее обожали, и у нее был жених – достойный член общества. Она никогда не знала нужды, а если быть еще точнее – все в семье ее баловали.
О, конечно, ее мечты о заграничных путешествиях и встречах с герцогами, графами и князьями никогда не сбудутся, но ведь все это были мечты юной девушки. А теперь ей почти двадцать один год. Пора отбросить эти детские фантазии.
– Итак, Джереми, – сказал Хэнк, прервав мысли Сары, – скажите мне, как вы привыкаете к обязанностям помощника шерифа? Вам нравится работа?
– Я понемногу осваиваюсь с ней. – Джереми сделал паузу, потом добавил: – Я решил на зиму пере-ехать в Хоумстед. Хочу поселиться в комнате над тюрьмой, если вы не возражаете, сэр.
– Отличная мысль. Буду рад иметь вас под рукой, на случай если вы понадобитесь.
– Старая кладовая, – задумчиво проговорил Том. – Я даже забыл о ее существовании. – Он взглянул на сестру. – Помнишь, как мы там спрятались, после того как съели все печенье, которое бабушка испекла для праздничного ужина в церкви, и нам грозили большие неприятности?
Сара улыбнулась при воспоминании об этом.
– Весь город вышел на поиски. Нас искали несколько часов. Я боялась, что бабушка сдерет с нас кожу живьем, когда мы, наконец, вышли из укрытия. После этого она заставила дедушку повесить замок на дверь. – Она перевела взгляд на Джереми. – Насколько я помню, эта комната – не очень подходящее место для жилья.
– Мне не много нужно.
Что-то в глубине его черных глаз говорило, что ему приходилось жить и в худших местах. Местах, которые она даже представить себе не могла. На какую-то долю секунды ей показалось, что через глубину его глаз она заглянула в его сердце. Она увидела боль и одиночество, и ощутила их как собственные. Через мгновение окно в его сердце захлопнулось, и она снова видела только глаза.
Она опустила взгляд на тарелку, но странная боль в груди лишила ее аппетита. Она думала о том, понял ли он, что она увидела в глубине его глаз, и важно ли для него, что она это увидела. Ей хотелось знать, что вызвало эту боль и почему такой мужчина, как он, одинок. Она думала...
Шум отодвигаемого стула вывел ее из задумчивости.
– Боюсь, что пора сделать обход города, пока не стало поздно. – Джереми поднялся со стула. – Ужин был очень вкусный. Спасибо за приглашение.
– Мы всегда рады вам, Джереми. – Ей хотелось сказать больше. Ей хотелось сказать нечто такое, что сняло бы его боль, какова бы ни была ее причина.
Уоррен встал.
– Мне тоже пора идти. Ты не возражаешь, если я пойду вместе с тобой?
Джереми кивнул головой.
– Пойдем, если хочешь.