Уэст сидел на стуле прямо, положив руки на колени. Он не был расположен к вежливым любезностям, а предпочел перейти к делу немедленно.

– Почему вы никогда мне не говорили, что посещали его?

Полковник понял, о чем его спросили, но, тем не менее, вопрос его удивил.

– Я никогда не считал, что должен сообщать тебе о тех, кого я посещаю. Отчего ты решил, что для тебя я должен сделать исключение?

– Не задавайте мне вопрос, на который вы можете ответить сами.

Блэквуд бросил на Уэста острый взгляд из-под очков.

– В действительности я не уверен, что могу на него ответить. Положение сына Уэстфала не дает тебе права знать о каждом случае моего посещения твоего отца. Напротив, принимая во внимание отчуждение между вами, я мог бы решить, что тебе совершенно неинтересны наши с ним отношения.

– Но не тогда, когда предметом вашего обсуждения являлся я.

– Вот уж не думал, что у тебя мания величин. Мы обсуждали и те вопросы, которые к тебе не имели никакого отношения.

Уэст оставался неумолим.

– Но вы действительно обсуждали с ним мои дела.

Блэквуд редко колебался, но сейчас настал именно такой случай.

– Иногда, – признался он неохотно. – Да, обсуждали.

Уэст насторожился.

– Почему? – тихо спросил он. – Зачем вообще что-то ему сообщать обо мне? Вы и лорда Реддинга столь же охотно посвящали в дела Саута? Не могу даже вообразить, чтобы вы рассказывали матери Нортхема, чем он занимается. Да и Истлин не одобрил бы…

– Я тебя понял, – заметил полковник. – И ты прав. О других я почти ничего не говорил.

– Тогда почему…

– Они никогда не высказывали желания узнать о чем-то. Лорд и леди Реддинг. Сэр Джеймс и леди Уинслоу. Вдовствующая графиня. Все они чувствовали себя комфортнее, не вникая в подробности. Герцог хотел знать, и до той степени, до какой я мог, я его информировал. Твой отец занимал высокий пост в правительстве, Уэст. Он в скором времени готовился стать премьер-министром, после того как было совершено покушение на Персивала. В то время его многие поддерживали. Человек с таким положением и с такими связями, как твой отец, легко мог получить любую интересующую его информацию, в том числе и совершенно секретную. Я думаю, что ты бы предпочел, чтобы он узнал ее от меня, а не из иных источников. На точность моих сведений ты, по крайней мере, мог бы положиться.

– Я рассчитывал с вашей стороны на полное молчание.

Редко когда Блэквуд не находил, что ответить, и сейчас он попал в затруднительное положение.

Уэст взглянул на графин с виски, стоящий в буфете, и вдруг понял, что не уверен, сможет ли дойти до него. Из него словно разом выкачали все силы. События последних трех дней отчасти лишили его способности выносить четкие суждения.

– Он не имел права знать о моих делах. – Несмотря на переполнявшие Уэста эмоции, голос его оставался на удивление твердым. – Я думал, что по такому вопросу у нас есть с вами взаимопонимание. Если герцог хотел что-то узнать, он должен был обратиться ко мне.

Полковник понимал, что нет смысла говорить общеизвестную истину. Уэст не стал бы отвечать ни на один вопрос отца. Блэквуд молчал. Оправдываться он не хотел.

– Вам совсем нечего сказать? – прервал молчание Уэст.

– Полагаю, что если ты и хочешь что-то услышать, так только извинение.

Уэст молчал, но извинений так и не последовало.

– Выходит, вы не испытываете сожалений?

– Я сожалею, что не прислушался к собственному внутреннему голосу и не проинформировал тебя, что твой отец наводит о тебе справки.

Уэст прищурился:

– Отчего же вы не прислушались к себе? Разве вы не того же требуете от нас?

– Да. Но я всего лишь человек, а человеку свойственно ошибаться, – с усмешкой ответил полковник.

– А как насчет того, что вы говорили обо мне с герцогом? Надо полагать, вы тоже не сожалеете о разговоре.

Ничего не сказав, полковник дал исчерпывающий ответ.

– Понятно, – пробурчал Уэст. Он уселся поудобнее в кресло и вытянул перед собой ноги. – И вы никогда не задумывались о последствиях?

– Разумеется, я не раз задавался вопросом, какие ты сделаешь выводы. Я надеялся, ты сумеешь все понять правильно.

– Что именно я должен понять? Только то, что он сделал меня своим проклятым наследником. Он бы не сделал так, если бы считал меня простым клерком в министерстве. Вот что я понимаю. Вы наплели ему чепуху про мое особое задание в лагере Веллингтона и…

– Чепуху? Я говорил только правду и ничего, кроме правды. Я и половины ему не рассказал, что ты смог сделать тогда для Веллингтона. Год спустя ты отправился в занятый французами Мадрид. Ты хочешь сказать, что не считаешь свою работу рискованной и достойной хотя бы похвалы?