И мы пошли к нему, похоже было, что та часть меня, которая обычно бодрствует, сейчас спит, а та часть, которая обычно спит, — бодрствует, и эта перемена позволяла легко принимать чудеса, легко забыть события этого дня и заботы предыдущих недель.

Хрустальный дворец вырастал перед нами, сверкая, как глыба розового льда, так что я смотрел мимо него, а не прямо. По мере того как мы приближались, вокруг становилось все тише, солнце грело теплыми лучами.

Когда мы вошли в пределы дворца, я заметил маленькую серую фигурку — единственное живое существо в поле зрения, — греющуюся на солнышке на террасе перед дворцом. Серая Метелка повела меня к ней. Это оказался древний кот, лежащий на квадрате из черного оникса. Подняв голову, он следил за нами.

Подойдя поближе и распростершись перед ним, она произнесла:

— Приветствую вас, Ваше Мурлычество.

— Серая Метелка, дочь моя, — ответил он. — Привет. Встань, прошу тебя.

Она повиновалась и сказала:

— Мне кажется, я почувствовала ваше присутствие в те минуты, когда Древние разгневались. Благодарю вас.

— Да. Я наблюдал за тобой весь этот месяц, — сказал он. — Ты знаешь почему.

— Знаю.

Он повернул голову, его желтые глаза старца встретились с моими. Я склонил голову из уважения к его почтенному возрасту и потому, что Серая Метелка явно считала его очень важной персоной.

— Ты пришла в сопровождении пса.

— Нюх — мой друг, — сказала она. — Он вытащил меня из колодца, прыгнул и спас от молнии Древних.

— Да, я видел, как он тебя оттащил, когда молния ударила, как раз перед тем, как я решил позвать тебя сюда. Добро пожаловать. Привет, Нюх.

— Привет… сэр, — ответил я.

Очень медленно старый кот встал, выгнул дугой спину, потом вытянулся низко над землей, снова поднялся.

— Сейчас как раз наступили сложные времена, — сказал он. — Вы стали частью необычного замысла. Пойдем со мной, дочь моя, чтобы я мог передать тебе малую толику мудрости, относительно событий последнего дня. Ибо некоторые вещи кажутся слишком незначительными для Великих, а кошка может знать то, чего не знают Древние Боги.

Она взглянула на меня, и, так как мало кому удается разглядеть мою улыбку, я кивнул головой.

Они прошли в храм, а я подумал, что, может быть, стоя где-то на высоком скалистом утесе, за нами наблюдает, всегда настороже, древний волк, посылая мне единственный приказ: «Продолжай сторожить, Нюх, всегда». Я почти слышал его рычание в безвременье, из тех мест, что за пределами мысли.

Ожидая их, я обнюхал все кругом. Трудно было сказать, как долго они отсутствовали в том месте, где нет времени. Но, по-видимому, не очень долго.

Когда я увидел, что они появились из храма, я снова подивился превратности судьбы, которая подружила меня с Открывающей. Да к тому же еще и кошкой.

Когда они приблизились, я заметил, что Серая Метелка чем-то обеспокоена или, по крайней мере, озадачена, по тому, как она подняла правую лапку и посмотрела на нее.

— Теперь сюда, — велел старый кот и сказав так, посмотрел на меня. Я понял, что приглашение относится и ко мне.

Он повел нас по аллее рядом с Дворцом Семидесяти Наслаждений, вдоль которой стояли гофрированные урны темно-коричневого, желто-коричневого и аквамаринового цвета, расписанные тонкими черными и серебряными линиями, с ручками из малахита, нефрита, порфира и хризоберилла, хранящие забытые тайны храма. Пурпурные крысы спасались бегством при нашем приближении, и одна из крышек шевельнулась, издала звук, подобный звону колокола, который эхом отразился от хрустальной розовой стены.

— Входите, — пригласил он, и мы последовали за ним в темную нишу, где находилась боковая дверь в храм.

Рядом с ней на хрустальной стене дрожала менее четко обозначенная дверца, и, когда мы к ней подошли, ее внезапно проявившийся прямоугольник начал закипать молочной пеной. Мы остановились перед этой дверцей, и старый кот обратился ко мне.

— Поскольку ты друг одной из моего рода, — сказал он, — я одарю тебя знанием. Спрашивай меня, о чем пожелаешь.

— Что ждет меня завтра? — спросил я.

Он мигнул один раз.

Потом ответил:

— Кровь. Моря крови и кровавое месиво повсюду вокруг тебя. И еще ты потеряешь друга. Теперь идите в эту дверь.

Серая Метелка шагнула в прямоугольник и исчезла.

— Ну что же, спасибо, — сказал я.

— Carрe baculum! 9 — прибавил он, когда я последовал за кошкой; каким-то образом он знал, что я помню кое-что из латыни, и, несомненно, получил какое-то непонятное кошачье удовольствие, приказывая мне принести палку на классическом языке. Постепенно привыкаешь к шпилькам от кошек по поводу твоей собачьей природы, но я считал, что хоть их босс будет выше этого. И все-таки он — тоже кот и, вероятно, уже давно не видел собак и просто не смог удержаться от искушения.

— Et cum sрiritu tuo 10 , — ответил я, входя в отверстие.

— Benedicte 11 , — услышал я издалека ответ, снова вплывая в пространство между двумя мирами.

— Что означал весь этот разговор в конце? — крикнула мне Серая Метелка.

— Он устроил мне небольшую контрольную по Вергилию.

— Зачем?

— Будь я проклят, если знаю. Он же непостижим, помнишь?

Неожиданно ее очертания расплылись внутри еще одного прямоугольника. Странно было смотреть, как она стала двухмерной и заколебалась. Затем превратилась в горизонтальную линию, концы которой свернулись к середине, и — исчезла. Когда подошла моя очередь ощущения оказались не настолько сложными. Я присоединился к ней, оказавшись на вершине Гнезда Пса, перед каменным блоком, который снова стал просто камнем, на котором виднелось несколько царапин. Солнце ушло далеко на запад, но гроза кончилась.