Все разговоры разом прекратились, и в зале наступила напряженная тишина. Ирен вдруг дернулась, рот ее открылся, но ни звука не донеслось до затаившей дыхание публики.

Теперь Адам следил за происходящим очень и очень внимательно. Он подался вперед и не отрывал взгляда от лица миссис Толлер.

– Я почти уверена – она объявит, что духа убитой здесь нет, – прошептала ему на ухо Кэролайн.

– Не думаю... Смотрите, планшет двигается.

Не веря своим глазам, Кэролайн следила, как карандаш чертит буквы на чистом листе бумаги. Ирен застонала. Тело ее сотрясала дрожь, казалось, она с трудом сохраняет равновесие на стуле.

Когда планшет остановился, никто не издал ни звука. Публика застыла в напряженной тишине. Медиум отодвинула планшет, взяла бумагу в руки и довольно долго молча смотрела на неровные строчки. Напряжение аудитории достигло предела.

Наконец миссис Толлер заговорила. Голос ее звучал словно скрежет железа по стеклу:

– «Элизабет Делмонт была мошенницей. Она рассердила духов своими трюками и обманом. Невидимая рука нанесла удар. Это возмездие, полученное по заслугам».

Должно быть, напряжение оказалось чрезмерным и для медиума. Ирен Толлер, словно лишившись последних сил, упала головой на стол. Прежде чем кто-либо успел двинуться, лампа на столе вдруг ярко вспыхнула и погасла. Зал погрузился в полную темноту.

Кто-то вскрикнул. Раздались встревоженные голоса.

– Дамы и господа, прошу вас сохранять спокойствие. Все совершенно нормально. Подобное случалось неоднократно в конце сеансов миссис Толлер. Общение с потусторонним миром требует огромного нервного и физического напряжения и является для медиума большим испытанием. Прошу вас не волноваться, сейчас будет свет.

Кэролайн узнала голос невысокого человечка, который объявлял о начале сеанса. Через минуту зажегся свет. Сцена была пуста. Миссис Толлер и ее планшет исчезли.

– Довольно! – Адам схватил Кэролайн за руку и буквально заставил ее подняться. – Браунинг был абсолютно прав! Помните его произведение «Мистер Сладж, медиум»? Он писал о том, что любой человек, претендующий на связь с потусторонним миром, не более чем мошенник.

– Позвольте напомнить вам, сэр, что жена этого скептика, мистера Браунинга, не побоялась признаться в том, что спиритический сеанс, проведенный Хоумом, произвел на нее огромное впечатление. Ходят слухи, что Хоум убедил ее не только в возможности контактов с духами, но и провел несколько очень удачных материализации.

– При всем уважении к достопочтенной Элизабет Бэррет Браунинг я убежден, что она стала жертвой ловкого мошенника. – Адам направился к двери, по-прежнему крепко держа девушку за руку. – В этом нет ничего зазорного. Находясь в расцвете сил, Хоум сумел одурачить многих достойных людей. А мадам Браунинг была милой женщиной, и с ней приятно было поболтать о том о сем.

Хардести вел свою спутницу к выходу, радуясь, что она не спорит и не сопротивляется. Кэролайн слушала его плавную речь и спокойно шла рядом. Но... но Адам уже осознал, что сделал ошибку, позволив себе прикоснуться к этой женщине. Что такого – придержать даму за локоток? Почему же его бросило в жар, едва пальцы ощутили нежную теплую кожу под тонкой тканью платья? Ему захотелось прижать женщину к себе и... не отпускать. Удивленный собственной реакцией, Адам искоса взглянул на свою спутницу.

Сказать по правде, ничего особенного. Зеленое платье с белой отделкой по вороту и рукавам. Шлейф платья приколот к поясу, чтобы никто не наступил, да и ходить удобнее. Юбки в соответствии с последним криком моды образовывали пышно приподнятые складки, а сзади, чуть выше талии, красовался большой, зеленый с золотом бант. Когда Кэролайн шла, Хардести мог видеть мыски ее туфелек – зеленых, в тон платью. Волосы собраны в элегантную прическу; маленькая, отделанная цветочками шляпка кокетливо сдвинута набок.

Неожиданно Адам осознал, что эта девушка очень привлекательна, и почувствовал, что изголодался по женской ласке...

Они шли по коридору. Адам умолк. Теперь он вдыхал нежный запах – аромат молодой женщины, смешанный с запахом трав и цветов, – и пытался убедить себя в том, что это глупо – поддаться очарованию и вот так ни с того ни с сего потерять голову. «Я слишком стар и опытен, – говорил себе Адам Хардести. – Я пережил и повидал слишком много, в том числе и не самые приятные стороны жизни... Я не могу вот так попасть в плен к даме, пишущей интригующие романы. Это невозможно! Что же тогда со мной случилось?»

Залы и коридоры Уинтерсетт-Хаус проплывали мимо. Вот библиотека, и уже виден холл. Для посетителей был доступен лишь первый этаж. Наверх никто из рядовых членов общества и праздной публики не допускался.

Адам машинально отмстил, что дом выстроен в готическом стиле. Уинтерсетт-Хаус представлял собой огромное, но довольно уродливое и мрачное сооружение. Серый камень стен и темные панели отделки поглощали тот слабый свет, что проникал в узкие окна, и во всех помещениях царил вечный сумрак. «Именно то, что нужно для любителей потустороннего мира и всяких таинственных явлений», – мысленно усмехнулся Адам.