В Охотничьем клубе можно было найти необходимое уединение.

Когда метрдотель повел их по обеденному залу, наполненному голливудскими знаменитостями, Джейсону пришлось все же улыбаться направо и налево, здороваясь со знакомыми, но дальше этого не пошло.

Для Джейсона и его спутницы был забронирован столик в самом укромном уголке обеденного зала. От прочих посетителей их отделяло толстое прозрачное стекло, давая тем самым иллюзию полного уединения. Вокруг царил пьянящий аромат роз, которые пышными букетами были расставлены в напольных вазах.

Если бы Джейсон обедал с кем ни будь другим, но не сЛорен Синклер, он бы мало заботился о меню, заказав для себя лишь овощной салат и апельсиновый сок. Но в лице и во всей хрупкой фигуре писательницы угадывалось явное недоедание, поэтому он решил заказать самые калорийные, но легко перевариваемые блюда.

– Здесь отлично кормят, – сказал он, улыбаясь и подавая своей спутнице ресторанное меню.

– Не сомневаюсь, но... я совсем не голодна... я вообще очень мало ем...

– Тогда, может быть, закажем овощной салат исвежеиспеченные булочки?

– Да, – с радостью согласилась она.

Только сейчас Джейсон заметил, что стекла очков Лорен Синклер не были специальными линзами. Это были простые толстые стекла! Под огромными сине-зелеными глазами виднелись темные круги, словно она не спала несколько ночей подряд в ожидании встречи с Джейсоном Коулом, великим маэстро Голливуда.

Джейсону стало интересно, чем же кончится вся эта шарада. На миг ему даже показалось, что вот сейчас в зал ресторана войдет Рейвен Уинтер с настоящей Лорен Синклер и актриса, все это время притворявшаяся писательницей, встанет и назовет свое настоящее имя, а потом Реивен и Лорен станут уговаривать его не менять счастливый конец романа...

Бросив взгляд на сидевшую напротив него хрупкую бледную женщину, он вдруг понял, что это вовсе не розыгрыш и не маскарад. Это действительно была она, женщина, написавшая необыкновенно трогательную и правдивую историю счастливой любви, преодолевшей все преграды. Ее книга была поэтической, лирической, неземной, как и сама Лорен Синклер. Ее романы поражали читателя прежде всего мужественной надеждой на лучшее.

В них не было откровенных постельных сцен, хотя секс, разумеется, в них присутствовал. Он был почти невинным, словно сама писательница не имела в этой области никакого личного опыта. В ее романах секс был всего лишь красивой оберткой любви и поклонения.

В мозгу Джейсона замелькали сотни вопросов. Ему хотелось узнать о ней абсолютно все. Почему на ней это необычное платье? Где она живет? Вопросов было бесконечное множество.

– Ваше настоящее имя Мэрилин Пирс? – спросил он.

Сердце Холли не билось, а скорее трепетало, подобно крыльям бабочки. Это началось в тот момент, когда Рейвен предложила ей личную встречу с Джейсоном Коулом, и с тех пор не прекращалось. Это ускоренное и поверхностное сердцебиение не давало ей спать по ночам, она не могла заставить себя съесть хоть немного пищи и порой боялась, что просто-напросто не доживет до дня назначенной встречи.

Однако Холли дожила до него. Пока такси мчало ее от гостиницы, в которой она остановилась, к административному зданию киностудии «Голд Стар», она просто удивлялась тому, каким сильным оказался ее организм, доказав за последние семнадцать дней свою жизнеспособность и выносливость. Почти все семнадцать дней она толком не спала и не ела, и все же сердце продолжало биться быстро-быстро, словно крылья крохотной птахи.

Когда Холли впервые увидела синие глаза Джейсона, ей показалось, будто он давно ее ждал, искал, может, даже всю свою жизнь... у нее закружилась голова. Она почувствовала себя на грани обморока, а может, смерти?

И вот теперь он спрашивал, как ее зовут по-настоящему, и Холли вдруг впервые в жизни захотелось, чтобы к ней обращались по имени, данному ей горячо любимыми родителями.

– Да, мое легальное имя – Мэрилин Пирс, но вообще-то меня зовут Холли.

– Холли? – эхом повторил он. – Значит, вы родились в рождественские праздники?

– Да, – выдохнула она.

– И сколько же вам лет?

– Тридцать.

Судя по документам, ей было уже тридцать пять.

Именно столько должно было быть теперь настоящей Мэрилин Пирс. Но сейчас Холли решила сказать правду.

Она невольно задумалась, вспомнив далекое детство в доме родителей. Потом перед ее мысленным 'взором замелькали страшные картины, безжалостной расправы отчима...

Заметив в глазах Холли мучительную боль, Джейсон забеспокоился. Что могло причинить ee и что заставляет эту молодую женщину прятаться за волной распущенных волос и ненужными очками без диоптрий?

– Холли! – тихо позвал он, выводя ее из тяжелой задумчивости.

– Что?

– О чем вы сейчас думаете?

– Да так, ни о чем... – Она не умела лгать и, чувствуя себя неловко оттого, что обманула его, все же добавила: – Я вспомнила далекое прошлое.