– Значит, ты хочешь писать свои книги прямо за компьютерной клавиатурой и хранить все написанное в памяти на жестком диске?

– Ну, это вряд ли. Я слишком привыкла писать от руки и скорее всего буду просто перепечатывать сделанное за письменным столом.

– Но ведь это двойная работа!

– Ничего, меня это нисколько не утомляет, пожала плечами Холли, а про себя горько подумала: «Мне больше нечем занять свое время, кроме как упорным сидением за клавиатурой компьютера. Похоже, это тоже своего рода помешательство. Я стремлюсь как можно дольше оставаться в мире своих персонажей, чтобы не возвращаться в мир реальных людей».

– Холли! – тихо позвал ее Джейсон.

В глазах Холли читалась бессловесная мольба спасти ее от себя самой, и Джейсон предложил:

– Может быть, после завтрака стоит отправиться на прогулку? Я был бы просто счастлив, если бы ты стала моим гидом. Покажешь мне окрестности?

– Да, конечно; – с готовностью согласилась она, благодарно улыбаясь.

– А после прогулки мы вместе пообедаем, хорошо?

– Пообедаем? – удивилась Холли.

– Да, в холодильнике лежит кое-что для отменного обеда, – улыбнулся Джейсон, но, взглянув на часы тут же помрачнел. – Боюсь, обедать тебе придется без меня. К сожалению, я должен улететь в Лос-Анджелес не позднее пяти часов вечера, чтобы успеть уладить все дела до завтрашнего отлета в Гонконг.

Летом обычно сюда приплывает целая стая китов, – сказала Холли, показывая на ярко-синюю воду залива. Она сощурила глаза, словно вспоминая чудесное зрелище резвящихся в холодной воде гигантских морских млекопитающих.

– А где киты сейчас?

– У Гавайских островов. Там они рожают своих детенышей.

Холли и Джейсон бродили по острову вот уже два часа, наслаждаясь дикой северной природой. Холли показала ему свой мир и его удивительные красоты, а Джейсон молча любовался ею самой, в ней он видел красивый и очень хрупкий северный дикий цветок.

Выйдя к морскому побережью, они остановились, очарованные зрелищем ярко-синей водной глади. Морской бриз принялся ласково трепать золотистые волосы Холли, заплетенные в косу. Вокруг ее лица запрыгали выбившиеся из косы кудряшки, и Джейсону нecтepпимо захотелось прикоснуться к ним, расплести волосы и перебирать шелковистые пряди, пропуская их сквозь тонкие, чувствительные пальцы...

Неожиданно счастливое сияние ее сине-зеленых глаз погасло.

– Я должна объяснить тебе, что произошло вчера вечером, – тихо сказала Холли, про себя добавив: «Я хочу, чтобы ты знал – я не такая уж сумасшедшая, как тебе это, должно быть, показалось».

Помолчав, она продолжала, удивляясь собственной храбрости:

– Я действительно очень мало спала последнее время и еще меньше ела... Именно поэтому я стала слишком восприимчива к воспоминаниям.

– Страшным воспоминаниям?

– Да, очень страшным.

Холли уже решила, что расскажет Джейсону только факты, чтобы не поддаваться переживаниям. Тогда он узнает о том, что мучает ее, не запачкавшись при этом кровью злодеяния. Холли чувствовала, что должна рассказать ему все, что должна быть с ним честной до конца...

Она замолчала собираясь с силами, и когда заговорила, ее голос звучал бесстрастно и холодно. В нескольких коротких фразах, таких же не окрашенных личными эмоциями, как и интерьер ее дома, она рассказала Джейсону о том, что ее отец был убит во Вьетнаме, а отчим, поначалу казавшийся хорошим человеком, на самом деле оказался жестоким маньяком-убийцей..

– Он убил мою мать, сестру, брата, а потом себя. Меня он убивать не стал, и я до сих пор не могу понять почему. Однако все соседи и полиция решили, что он оставил меня в живых потому, что я каким-то образом была причастна к совершенному им преступлению. Поэтому я уехала из того города, а потом изменила имя и фамилию.

Холли говорила все это, глядя в морскую даль, но, закончив, отважилась обернуться к Джейсону и прямо взглянуть ему в глаза. Она даже гордилась собой за то, что смогла все ему рассказать, не поддавшись при этом собственным болезненным переживаниям.

– До сегодняшнего дня я об этом никому не рассказывала, – тихо добавила она.

Джейсон долго молчал, не в силах вымолвить ни слова. Он был глубоко потрясен услышанным.

Ему страстно хотелось повернуть время вспять и сделать так, чтобы у Холли было счастливое и благополучное детство, не замутненное никакой печалью.

Но это было не в его власти. Джейсон знал одно – Холли не должна держать в себе свое горе. Единственным способом избавиться от кошмарного нaвaждения было рассказать все какому-нибудь другому человеку – Джейсону, например.

– Холли, ты не все мне рассказала, – тихо сказал он после долгой паузы.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что ты не рассказала мне обо всем, что произошло в тот февральский вечер.

– Но я больше ничего не помню!

– Нет, Холли, ты все отлично помнишь: каждое слово, каждую интонацию, выражение каждого лица... Ведь именно эта картина стояла вчера перед твоими глазами, когда я приехал. Так, Холли? Когда я постучал в окно, ты, должно быть, приняла эти звуки за ружейные выстрелы.