Сначала я была слишком, ошеломлена, чтобы делать что-нибудь, кроме как неподвижно смотреть на телефон. Потом я набрала номер оператора. Я не знала точно, что за этим последует. Мне ответили, сказав, что я должна набрать *69, чтобы проверить, возможно ли определить номер. Выполнив все пункты инструкции, я услышала, что номер недоступен.

После этого разговора я не могла уснуть, как ни пыталась. Я слонялась вверх-вниз, между кабинетом и кухней. Что, если Гордон прав и мне не удастся вернуть деньги? Не стоит на этом зацикливаться, но я была девушкой с личным обаянием, великолепной внешностью... и деньгами. Внезапно меня посетила пугающая мысль: а что, если это деньги делали мою личность обаятельной, а внешность – великолепной?

К счастью, мне не нужно было ждать девяти утра, чтобы позвонить юристу. В пять минут восьмого на следующее утро он был у моих дверей.

– Говард?

По его виду можно было сказать, что кофе попить ему не удалось. Вообще-то, похоже, что глаз сомкнуть ему тоже не удалось. Его волосы были всклокочены, и от него несло табачным дымом.

– Что с тобой стряслось? – спросила я. Он застонал и провел рукой по лицу:

– Моя жена совсем сошла с ума. Она начала покупать мне новую одежду. Говорит, моя недостаточно шикарна.

Только сейчас я заметила на нем фиолетовую рубашку-поло с короткими рукавами, которая опасно натянулась на его животе, брюки цвета хаки со стрелкой и остроносые туфли. Не совсем его стиль.

Как бы то ни было, я не могла уловить связь между его бессонницей и вонью, как от пепельницы, и его новым (и не совсем удачным) стилем.

– Черт, она даже не позволила мне надеть носки! Говорит, никто не носит носки с этими идиотскими туфлями для настоящих гомиков. Она вычитала это в каком-то супер-пупер-журнале, пропади он пропадом!

Он говорил сердито и раздраженно, но даже я понимала, что за этим он скрывал, насколько неожиданная перемена в жене задела его чувства.

Конечно, я понимала, почему он так расстроен. Во-первых, на нем была фиолетовая одежда, как у школьника-первоклашки. А во-вторых, единственной причиной, по которой все это затевалось, было то, что он пытался помочь своей жене вписаться в светское общество и сделать ее счастливой. Яркий пример того, что добро не проходит безнаказанно.

Мне почему-то ужасно жаль было видеть, как он расстроен. Но, как это ни предосудительно, я понимала, что внезапно раскисший щенок вряд ли сможет найти мои деньги. Я хотела, чтобы к нему вернулась его акулья хватка.

– Туфли вполне ничего, – сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало искренне. – Просто отличные. Правда, великолепные. – Я хлопнула его по плечу, попытавшись изобразить восхищенную улыбку. – Вы с Никки прекрасная пара.

Он фыркнул и выпрямился:

– Не волнуйся обо мне и Никки. У тебя проблемы поважнее. Твой ублюдок муж оформил развод. Вот почему я здесь.

Если бы поблизости был стул, я бы рухнула на него.

– Что? – Я отнюдь не была против развода, но как это могло случиться?

– Я только что получил копию вот этого. Бумаги о разводе. Если верить дате, ты подписала их месяц назад.

Я выхватила бумаги у него из рук, чтобы увидеть подпись, и ужаснулась:

– Где ты это взял?

– Я сидел за партией в покер с несколькими приятелями, которые работают в суде. Мы играем достаточно регулярно, и я заключил, что если кто-то в городе и слышал что-нибудь о твоем муже, так это они. Как и следовало ожидать, я оказался прав.

– Судьи допускают утечку информации? – спросила я возмущенно.

– Черт возьми, да нет же. Я играю с секретарями. Это те люди, которые действительно знают, что происходит в суде. Где-то после шестой банки пива на брата я закинул удочку. Осторожно. Терпеливо. И вот улов! Один из парней упомянул недавно поступившие бумаги на развод. Труднее всего было дождаться окончания партии, чтобы я мог его дожать. Получить копию оказалось нелегко, но она была мне необходима, чтобы ты могла определенно сказать мне, что твой муж подделывает твою подпись.

Подделывает мою подпись? Я горько усмехнулась.

Несмотря на остроносые туфли и отсутствие носков, ничто не могло ускользнуть от Говарда Граута. Я поняла, что его хватка вернулась, когда он подозрительно спросил:

– Это что, твоя подпись?

– Ну, в общем, да.

Он бурно выразил негодование, но я его почти не слушала, потому что, во-первых, у меня кружилась голова, скорее всего от потрясений, сваливающихся на меня одно за другим, а во-вторых, у меня было странное чувство, что я могу совершить нечто несвойственное Фреди Уайер – упасть в обморок. Хотя, извините, вы бы тоже могли потерять сознание, если бы подписали бумагу о собственном разводе, даже не подозревая об этом.