— Как вы оказались на корабле? — спросил тогда Федор, усаживаясь на лавку у стола, и привлекая к себе юную римлянку, которая, даже родив ребенка, не утеряла былой красоты.

— Последнее время мы жили на Сицилии, недалеко от военного лагеря на берегу, где служил отец еще до начала осады Рима, — заговорила дочь сенатора, тряхнув рыжими локонами, — Потом его вызвали в Рим. Но мы остались. Он приказал мне это, сообщив, что на Сицилии пока безопаснее.

Она умолкла ненадолго, ответив на новый поцелуй Чайки.

— Так мы прожили еще полгода, и все это время я думала, увижу ли тебя еще когда-нибудь. Но вместо этого иногда появлялся мой муж, блестящий Памплоний, который служит в Таранте и…

Юлия замолчала, сморщив гримасу, выражавшее крайне отвращение, а Федор не тропил ее и не расспрашивал о том, как проходила ее семейная жизнь. Захочет, сама расскажет. Ей сейчас и так тяжело.

— А потом мой отец приказал своему командиру доставить меня к мужу в Тарент, — ответила Юлия, прильнув к плечу морпеха, — где скоро обещал быть сам. Мы сели на триеру и поплыли, отказаться я не могла. Ты знаешь, что, даже выйдя замуж, я больше нахожусь под властью отца, чем мужа. И Памплония это устраивает, ему это даже выгодно. Тем более, что, пользуясь предлогом войны с Ганнибалом, он постоянно живет в Таренте, где завел себе массу любовниц, а нас с сыном навещает лишь по праздникам, ради соблюдения приличий.

— Он знает, чей это сын? — напрягся Федор.

— Догадывается, — вздохнула Юлия, — как и отец. Но, мне кажется, они с отцом договорились сохранить все в тайне. Ведь всех слуг, что были тогда в доме…

— Я знаю, — перебил Федор, — их убили.

— Откуда ты это знаешь? — обернулась к нему девушка.

— Однажды я угодил в плен к римлянам и там повстречал одного беглого раба, грека по имени Андроник.

Услышав имя раба, Юлия кивнула.

— Он был единственным, кто выжил.

— Увы, — заметил на это Чайка, — теперь он тоже мертв. Его распяли легионеры.

Набравшись смелости, Федор задал следующий, давно мучивший его вопрос.

— Скажи, а твой отец не пытался…

— Убить меня? — усмехнулась Юлия, — Нет. Но, иногда я была уверена, что у него чешутся руки сделать это. Особенно, когда он смотрел на моего сына, совсем не похожего на Памплония.

Юлия замолчала на некоторое время, но потом вновь заговорила. И Федор почувствовал, что она привыкла к страданиям за последние годы, проведенные в золотой клетке, из которой не было выхода.

— Памплоний теперь всячески выражает свое презрение ко мне, — заговорила она вновь, — Но брак есть брак. Родство с моим отцом дает ему много привилегий, от которых он не собирается отказываться. И вот мы с сыном поплыли на корабле в Тарент, но тут появились вы и захватили меня.

Она вздохнула, пытаясь прогнать воспоминания.

— Мне страшно, Чайка, я не знаю, что будет с нами дальше, но сейчас я счастлива. Здесь, с тобой и сыном. О большем еще вчера я не могла и мечтать.

Федор прижал девушку к себе.

— А как ты назвала сына? — спросил он, набравшись смелости.

— Марк Акций Памплоний Младший, — ответила Юлия, — я бы хотела назвать его по-другому, но…

— Я понимаю, — остановил ее Чайка, — иначе ты не могла.

Хотя, узнав имя ребенка, морпех немного погрустнел. Не каждый отец обрадуется, узнав, что его ребенок носит имя другого.

— Скажи, — вдруг спросил Федор, вспомнив кое-что из сказанного Юлией, — но почему твой отец сообщил, что скоро сам прибудет в Тарент? Разве он не защищает сейчас Рим от осады.

Теперь настал черед Юлии удивляться. Он отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

— А как давно ты не был на войне, Чайка?

— Больше месяца, — признался Федор, — Ганнибал отправил меня в Карфаген. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что Ганнибал снял осаду и отступил от Рима, — сообщила она, — уже больше двух недель, как он находится по слухам в окрестностях Капуи, пытаясь захватить Неаполь. Но перед самым отплытием прибыл гонец, сообщивший, что войска под командой моего отца сняли блокаду с Неаполя, и Ганнибал отступил в горы.

— Римские легионы уже снова хозяйничают под Неаполем? — сказать, что Федор был удивлен, это было все равно, что ничего не сказать, Он был раздавлен такой новостью. Прибывая вновь в Италию, Чайка был уверен, что Рим, если не взят, то уже на последнем издыхании.

— Но откуда у Рима взялось столько сил? Я предполагал, что осада затянется, но чтобы отступить, да еще так далеко, — Чайка вновь посмотрел на Юлию, — и ко всему легионы ведет твой отец. Теперь понятно, почему он собирался скоро посетить Тарент лично. Однако, он слишком торопится, для этого ему понадобится победить самого Ганнибала.