Они прошли по пустынной улице молча еще метров пятьдесят. И Чайка уже придумал, что ответить Урбалу, как вдруг из переулка навстречу им вышли пятеро человек с обнаженными мечами в руках. Все они были в лохмотьях, под которыми, однако, наметанный глаз Федора заметил короткие кожаные панцири. Да и в движениях чувствовалась выучка. Эти ребята только хотели казаться бродягами, а на самом деле были воинами. Или бандитами. В любом случае оружие держать умели.

«Значит, я не ошибся, – вынужден был признать Федор, вспоминая того бродягу, что исчез недалеко от котона, – это по нашу душу».

Летис, шедший первым, от удивления даже остановился. А Федор, услышав шорохи за спиной, обернулся и заметил, как сверху улицу перекрыли еще семеро с мечами и кинжалами в руках.

– Нет, поесть мне сегодня, похоже, не дадут, – выругался Летис, выхватывая фалькату, и рявкнул: – Ну, кто рискнет подойти первым?

Две баллисты тоже были ощутимой потерей, но с ней ему было легче примириться, чем с потерей орудия, изготовленного самим Архимедом. Да еще с таким трудом выпрошенного у Федора. Поэтому Леха быстро успокоился и, сделав все необходимые распоряжения, был готов выступать. Но, прежде чем снова тронуться в путь, чтобы заблаговременно разыскать место для ночлега, он успел узнать еще одну новость.

– Мы тут захватили одного из вождей этих ардиев, – доложил ему подъехавший Инисмей, – может пригодиться.

– Вот подарок, так подарок, – окончательно пришел в хорошее расположение Ларин и сделал повелительный жест рукой, – давай его сюда! Сейчас мы с ним потолкуем. И грека позови.

Когда упиравшегося широкоплечего воина в козьей шкуре с разбитым в кровь лицом и связанными за спиной руками приволокли к головной телеге, Эвбиад, оставив кельтов, был уже там.

– Хорошо тебя отделали, – проговорил Леха без всякого сожаления, рассматривая волосатого воина в изорванной одежде. У этого пирата была рассечена бровь и разбита скула, бока ему тоже намяли основательно. Впрочем, пленный ардий был жив, на ногах стоял и даже огрызался, бросая полные ненависти взгляды в сторону своих конвоиров, словно совсем не боялся смерти. Шестеро скифов на конях, к одному из которых был накрепко привязан пленный, окружили его с трех сторон, чтобы не вздумал бежать.

– Он убил своим топором пятерых наших воинов, – пояснил Инисмей такие меры предосторожности, – пока его не скрутили. Бился вместе со своим отрядом, человек пятьдесят их было, значит, местный вождь.

– Вождь, говоришь, – усмехнулся Ларин, слезая с коня и останавливаясь напротив пленника.

– Ты знаешь язык ардиев? – обратился Леха к Эвбею, а когда старик неуверенно кивнул, приказал: – Спроси, как его зовут.

Грек пробормотал какую-то тарабарщину. Ардий, судя по всему, понял, что от него хотят. Повел плечами и, злобно посмотрев на своих конвоиров, буркнул что-то в ответ.

– Он не хочет называть своего имени, – обернулся к Лехе переводчик, – пока его не развяжут. Он вольный человек.

– Может, тебе еще и топор дать? – не выдержал Леха и, шагнув к ардию, вперил в него полный злобы взгляд. – За то, что ты положил в бою столько моих людей, вольный человек, я тебе могу голову отрубить без затей. Так что ты меня еще благодарить должен за то, что я с тобой тут разговариваю. А время даром я терять не хочу. Так что выбирай – или будешь говорить со мной, или…

Немного успокоившись, Леха вновь повернулся к Эвбею.

– Пусть скажет, сам он додумался напасть на обоз или ему кто-то подсказал? А заодно далеко ли отсюда находится его деревня?

Была у Ларина мыслишка до наступления темноты навестить эту деревеньку с ответным визитом и «зачистить» всех, кто еще не успел сбежать. Вечерело. И шанс был слабый, но пока был, если это недалеко. Надо было торопиться. А то ночевать придется прямо на дороге.

– Он не скажет, где его деревня, – перевел Эвбиад, – даже под страхом смерти.

В этот момент позади раздались крики ярости, и Ларин, обернувшись, увидел, как к месту допроса пытается прорваться один из кельтов. В руках он держал меч и, судя по всему, очень хотел побеседовать с вождем ардиев. Наверно, одним из убитых этим вождем был кто-то из его соплеменников.

– Не подпускайте его! – приказал Ларин и приказал переводчику: – Объясни ему, что это мой пленник и, пока я с ним не разберусь, он станется в живых.

Грек смерил кельта опасливым взглядом, но подчинился. Едва выслушав то, что попытался разъяснить ему Эвбиад, он оттолкнул старика в сторону, намереваясь пройти, но дорогу ему преградили конные скифы, направив на него свои копья. Обругав всадников на своем языке, кельт все же смирился с судьбой, в ярости отбросил меч в сторону и сел на придорожный камень, ожидая, чем закончится допрос. Уходить и терять из вида этого ардия он явно не собирался.

– Значит, не скажет, где его деревня? – уточнил Леха, возвращаясь к разговору.

Грек отрицательно помотал головой.

– А мне и не надо, – неожиданно отмахнулся Леха и, обернувшись к переводчику, добавил: – Сами найдем. Кельты ведь знают, где эта деревня?

– Думаю, да, – понял ход его мыслей Эвбиад, посмотрев на кельта, который, словно почуяв, что разговор вновь зашел о нем, вскочил и стал мерить шагами дорогу. Даже подобрал свой огромный меч. – Ведь земли скордисков лежат немногим дальше. До них всего около дня пути. Завтра уже должны войти в их владения.