– Я знаю, что делаю, – осторожно произнесла Кенди.

– Это ты так думаешь, – с необычным для нее чувством сказала Джудит. – Я хочу, чтобы ты поняла, что он за человек. Он много раз крутил романы с гораздо более утонченными дамами, чем ты. Почему, ты думаешь, он хочет жениться именно на тебе? У тебя десятипроцентная доля в фирме, и это вовсе не совпадение. Он же опытный ловелас! Ах, дорогая, будь осторожней. Он веревки из тебя вьет, а ты не можешь смотреть на вещи как они есть.

Кенди вдруг почувствовала, что очень устала.

– А ты правильно смотришь?

Она встала и ушла, не дождавшись ответа. Но эта перебранка сделала свое дело – Кенди никак не могла выбросить ее из головы.

Вечером она встретила его у входа. Услышав голос матери, она закрыла дверь, взяла его за руку и увела от дома.

– Ты всегда добиваешься своего, Джастин? – напрямик спросила она.

Он вскинул брови.

– За что такой упрек? – с видимым удивлением осведомился он.

– За то, что ты мною манипулируешь, – с грубоватыми нотками в голосе сказала она.

Его это просто насмешило.

– Но я очень старался не манипулировать, – возразил он. – У нас же соглашение.

Она покраснела.

– Наверное, это я и имею в виду. – Он порывисто вздохнул. Кенди продолжала идти в наступление: – Ты ведь помыкаешь мною, разве нет? Иногда мне кажется, будто ты знаешь что-то, чего не знаю я, – я становлюсь словно твоим партнером по бизнесу, из которого ты извлекаешь выгоду.

Она повернулась к нему и была немного напугана выражением его лица.

– Ты путаешь мою профессиональную этику с отцовской, – резко сказал он.

– Нет. Я…

– Да. Именно так. Либо ты просто наслушалась всякого вздора про эти свои акции. Взгляни на меня, Кенди.

Насторожившись, она подняла на него глаза. Лицо его было мрачным. Ее вдруг осенило: не дай Бог иметь его своим противником! И тут же она внезапно подумала, как деликатно он относился к ней до сих пор. Он спросил:

– Ты действительно думаешь, что эти акции так важны?

Она не собиралась лгать, отвечая на этот строгий вопрос.

– Не знаю, – призналась она. – Иногда это кажется просто смешным, как в детективном романе. Поверить не могу, что можно жениться по такой причине. Но потом мне вся эта история вообще кажется невероятной, и я думаю: а почему бы и не акции?

Тут он с яростью в голосе произнес:

– Сплавь куда-нибудь эти чертовы акции!

– Что?

В его глазах появилась горечь.

– Они достанутся тебе, когда ты выйдешь замуж? Отлично. Переведи их в Благотворительный центр как свадебный подарок – для меня. Вложи в другой трест. Сделаешь отца попечителем. Если доверяешь ему.

Она не могла выдержать этот печальный взгляд.

– Я бы лучше доверилась тебе! – горячо воскликнула она.

Джастин помолчал, потом нервно усмехнулся.

– Нет, лучше не надо делать меня попечителем, – сказал он наконец. – А то твой отец будет уверен, что был прав.

– Извини, – тихо произнесла Кенди. Джастин не сказал, что извинения излишни. Он улыбнулся, но с явным усилием. Напряжение еще не рассеялось.

Она продолжала:

– Это было нехорошо и неоправданно. И не делает чести твоему воспитанию.

– Я бы не сказал, что твое воспитание намного лучше. Если учесть, как сегодня утром ты выгоняла меня из дому…

Кенди была ему благодарна. Она послала ему лукавый взгляд.

– До знакомства с тобой я была самой благовоспитанной девушкой во всем Западном полушарии, – возразила она. – Никто еще так быстро не выводил меня из себя.

Джастин постарался выглядеть польщенным. На Кенди неожиданно нахлынула тревога. Быть может, этот опытный соблазнитель пытался добиться ее согласия на попечительство? Но к ней вернулось чувство юмора, и она взяла его за руку.

– Да ладно тебе. Веди меня в ресторан, и оставим все эти проблемы.

Он поднял брови, но пошел рядом с ней.

Этим вечером он был просто идеальным спутником – выяснял, что она предпочитает, пододвигал для нее стул, сам наполнял для нее бокал вместо официанта. И все это время не сводил с нее глаз.

Когда подали кофе, она уже не могла больше поддерживать непринужденный разговор. Напряжение было почти осязаемым. Она знала – Джастин понимает это, хотя вроде бы для него это не так важно, как для нее. Она проклинала себя за то, что легко краснеет, и держала руки на коленях, чтобы не выдать их дрожи. Когда он отвозил ее домой, она всю дорогу молчала.