Шрифт:
Тот же возчик побывал на государевом Печатном дворе и привёз оттуда письмецо Микитки к матери и деду.
Мать положила в лукошко пяток яиц и пошла к церковному пономарю. Тот переложил яйца в свою деревянную миску, важно развернул скрученный трубочкой листок, расправил его и медленно, с расстановкой прочёл:
«Моей мамане, Василисе Кондратьевне, и деду, Касьяну Гавриловичу, сын и внук Микитка низкий поклон бьёт и желает много лет здравствовать.
Я теперь заделался учеником на Печатном дворе под началом диáкона Ивана Фёдорова, ко мне дюже ласкового. Он мне подарил свою кожаную опояску и передник, чтобы я сажей не измазался.
Для печатания книжиц сделаны станки из дерева, отменно прочные. На этих станках печатаются чёрной и красной красками разумные книжицы, я их все читаю.
Работать мне здесь более пó сердцу, чем на козла деревянного ложиться. Да и никакого козла здесь нету.
Ежели [37] наши возчики сызнова в Москву поедут, приезжайте, маманя или дедушка, с ними меня проведать и привезите ржаных лепёшек и яблок морóженых. Мне же отсюда уехать нельзя. А охота вас повидать большая и снегирей бы половить.
А больше мне писать нéчего, да и работы много.
Ваш покорный сынишка и внучонок
Микитка».37
Éжели (старинное слово) — если.
Мать Микитки всхлипнула, вытерла слезу концом полинялого платка, которым была повязана её голова, поклонилась в ноги пономарю и отправилась домой.
Вечером, разговаривая с дедом Касьяном о Микитке, она спросила:
— А что это за козёл деревянный?
Дед Касьян, поморщившись, отмахнулся рукой:
— Эх, матушка, лучше не спрашивай! Все мы на козле побывали, холопские спины батогáми мéчены! — И добавил: — Микитка наш, видимо, попал к мастеру доброму, в работе преуспевает и в жизни не пропадёт.