Согласия не будет.

Нужно только облечь временный отказ в удобоваримую форму, чтобы не обидеть Jay-Jay. А лучше послать ему встречное письмо, смысл которого сводился бы к я много думала и решила, что будет просто замечательно, если не я приеду в Норвегию, а вы приедете в Россию, Джей-Джей.

Да, это хорошая мысль! На ней я и остановлюсь.

Я уже начала писать «встречное письмо», когда Домино странно оживился. Взволновался. Он привстал, положив передние лапы на край стола, перед клавиатурой. И не мигая уставился на монитор.

– Интересуешься? – спросила я у кота.

Уже привычного «мау» не последовало. Кот молчал.

– Это мой друг по переписке, – объяснила я хвостатому. – Пенфренд. Довольно давний. Он живет в Норвегии. Он очень милый человек, и мне он нравится. Тебе бы он тоже понравился. Наверняка. Давай пригласим его в гости! Ты не против?

Неизвестно, что делали в этот момент передние лапы Домино, но задние, которые я до сих знала со стороны мягких подушечек, вдруг выпустили когти. Неожиданно острые.

– Ты чем-то недоволен? Тебе не нравится идея пригласить в гости моего норвежского друга?..

Вздохнув, я принялась за сочинительство письма. Что бы ни думал о нем (и о том, кому оно адресовано) своенравный кот. Ровно через пять минут оно было готово, и я нажала кнопку «отправить».

Черта с два! Письмо не отправлялось, а на экране возникла надпись «соединение прервано. Установить соединение?»

Последующий час был убит на бесплодные попытки прорваться в сеть – безрезультатно: впервые за несколько лет мой Интернет капитально закозлил и перестал подавать признаки жизни. Напрасно я связывалась с телефонной компанией, напрасно орала в трубку на операторов: с линией все было в порядке.

А Интернет все равно не запускался.

Пошлю письмо с работы, решила я, утомленная борьбой с техникой. И выключила компьютер.

Домино уже давно перестал проявлять интерес и к компьютеру, и к моим коленям. Он переместился на хлипкую этажерку и теперь сидел на ней, повернувшись ко мне морщинистой задницей.

– Эй, – позвала я кота. – Ты что, обиделся?

Кот не отзывался.

– Ладно. Можешь делать что хочешь, а я отправляюсь спать.

…Время, предшествующее сну, было лучшим временем суток. Так всегда казалось мне, далекой от мысли взять и поменять свою устоявшуюся дневную жизнь на безалаберную ночную. Клубы, которые я время от времени посещала со своими парнями, казались мне чересчур шумными; на то, чтобы колбаситься в них всю ночь, у меня просто не хватало ни сил, ни темперамента. К тому же я явно проигрывала клубящимся девицам, и дело было далеко не во внешности, далеко не в прикиде. В этих девицах было нечто такое, что напрочь отсутствовало у меня -

кураж, магнетизм, изюминка.

Во всем виновата мусик. Намба ван в нашем лягушатнике. На нашей опушке. Это ее могучая, эксцентричная и не в меру эгоистическая крона способствовала тому, что я, подобно жалкому кустарнику, подобно мху и папоротникам, всегда прозябала в тени: мусик скрывала от меня солнце, да-да! И семейная норма по куражу, магнетизму и изюминкам досталась именно ей.

А на моих игральных костях всегда выпадало лишь «врожд. грамотность», что само по себе было проигрышной комбинацией. Врожденную грамотность в огнях эр-эн-бишной или кислотной вечеринки не разглядишь. И со дна бокала для коктейля не выловишь. Единственный приличный человек из всех моих любовников (владелец небольшого агентства автоперевозок «ГАЗЕЛЬкин» И.И. Комашко, тридцати пяти лет) как-то раз пришел в ночной клуб со мной, а ушел – совсем с другой девушкой.

После этого он сменил номера всех своих сотовых – очевидно, боялся, что я буду преследовать автопредприятие «ГАЗЕЛЬкин» своей любовью, бедняжка.

Фортель с номерами был совершенно напрасным – я и не собиралась домогаться его, я и так знала, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, всяк сверчок знай свой шесток.

На шестке с надписью «Элина-Августа-Магдалена-Флоранс» компактно располагались десяток модных и пара-тройка просто хороших книг. Глянцевые журналы с абсолютно неприменимыми к жизни советами «Как заставить мужчину отправиться с вами под венец». Несколько фотоальбомов, их приятно рассматривать в тишине. Диски с умиротворяющим джазом. Диски с умиротворяющим блюзом. Диски с операми «Князь Игорь» и «Чио-Чио-Сан». За «Чио-Чио-Сан» еще оставались пустоты, в которых мог уместиться телевизор, но телевизор я не смотрю из принципа.

Вот и теперь я просочилась в неохваченную юмористами, спецкорами, сериалами и позапрошлогодними блок-бастерами спальню, сменила домашний халат на ночную рубашку из хлопка (не самую модную, но теплую, как раз для января), включила ночник и юркнула под одеяло. На повестке дня стоял Анри Картье-Брессон, великий фотограф и мастер репортажной съемки. Альбом избранных фотографий «Мир Анри Картье-Брессона» я заказала по Интернету месяц назад, он был доставлен мне вчера, так что сегодняшний вечер по праву принадлежал знакомству с мэтром.

Валенсия. Мадрид. Футуристические пейзажи Барселоны. Места, до которых мне не добраться по определению, но вряд ли в жизни они выглядят так же прекрасно, как на черно-белых фотографиях Анри. Так что и жалеть тут особо не о чем.

Рассматривание альбома так увлекло меня, что я не заметила появления Домино. Кот совершил дерзкий маневр по освоению пространства кровати и, только исходив ее вдоль и поперек, устроился у меня под мышкой.

– Нравится? – спросила я у кота, имея в виду фотографии monsieur Анри.