– Что там? – запросил я.

– Два «вулкана» на увал вышли одновременно – хотели сюрприз устроить. Их с беспилотника засекли, – ну мы и встретили.

– Есть результат?

– Не знаю, отсюда не видать.

Правый вертолет приподнялся метров на пятьдесят, давая нам возможность разглядывать его пятнистое брюхо.

– Одна горит. Точно, горит, – послышался голос в наушнике. – Второй отошел назад. Говори, какие еще заказы будут? Топливо почти вышло, прикрывать тебя не могу.

Голос у летчика звучал озабоченно. И на том спасибо – хоть чем-то помогут. Пусть уж…

– Не знаю, – ответил я. – Если есть что обстрелять – обстреляй. Пройди дальше, дай нам возможность время выиграть.

– Хорошо, попробуем облететь дорогу – и уходим. Но рисковать не будем: у нас другие задачи. А ты держись, удачи тебе.

– Счастливо, защитнички, млин.

Оба «крокодила» хищно наклонили вытянутые носы и быстро ускоряясь, пошли в сторону противника. Перелетев линию стены, они завалились в вираж, опустились ниже и пошли в обход того самого холма, где мы подорвали мачты телефонной связи и ЛЭП. Понятно, хотят, прикрываясь холмом, выйти во фланг и тыл противнику. Может, и получится: они-то его видят, не сшибли пока «бипл» вроде как. Вертолеты еще снизились и шли, почти задевая брюхом верхушки деревьев. Ветер от их несущих винтов образовывал под каждым настоящую воронку в кудрявом зеленом ковре, быстро двигающуюся следом за ними. Они взяли еще немного правее, потом их скрыл от нас склон холма, когда они перешли уже в левый вираж. Примерно через минуту издалека раздался звук стрельбы из многоствольных пушек, как будто кто-то в небе рывками разрывает толстую ткань. Затем донеслись звуки взрывов и опять очереди.

– Паук, чем смогли – помогли, – послышалось в наушнике. – Пожгли три коробочки, им теперь там затор растолкать нужно.

– Спасибо.

Снова «крокодилы» появились в поле зрения. Они шли так же низко, вновь приподнялись перед вершиной, перемахнули через территорию терминала и, не задерживаясь, пошли в сторону аэродрома. Прижало их совсем, видать. Запас топлива у «двадцать четверок» ниже, чем у «головастиков», [14] и ничего тут не поделаешь.

– Паук, здесь Чайка-Один, мы все уходим, задача выполнена, – вышел на связь командир группы, захватившей терминал. – Дальше держитесь, сколько сможете.

– Принял, Чайка-Один, удачи, – откликнулся я. – Груз не потеряйте, а то я вас потом из-под земли достану: сколько раз за него башку под пули подставили.

– Не потеряем, не боись. Удачи.

– Счастливо.

Вертолеты уже поднимались с площадки, нагруженные комплектами «ворот», егеря тоже заканчивали посадку. Еще минутка – и мы останемся с противником наедине, ну что же, таков был план и таков уговор. Оставь нам еще егерей в помощь, и понадобится дополнительный транспорт для эвакуации, а тогда нарушится график заправки, потому что заправщика всего три, а если нарушится график, то придется дольше защищать аэродром. Заколдованный круг получается.

И есть еще один фактор, о котором я вслух не говорил: если мы закончим всю операцию сами, своей командой, то и с собственным начальством потом я смогу поторговаться. Я, конечно, в погонах и звание имею, но обе стороны знают, что это скорее знак обоюдного доверия, чем что-либо еще. И если мы все сделаем как надо, то «гром победы» будет раздаваться исключительно в нашу честь, и, глядишь, под этим соусом можно будет внести некие разумные коррективы в наш статус.

Я отложил гарнитуру «северка» в сторону: теперь уже не скоро понадобится, – вновь воткнул в ухо наушник «короткой» связи и поправил микрофон на горле. Теперь общаемся вновь исключительно внутри группы.

– Всем, здесь Jefe, – обратился я к своим. – Операция по захвату завершена, десант уходит. Наша задача – задержать противника как можно дольше. Вертолеты произвели бомбово-штурмовой удар, противник понес потери, но сейчас они пойдут вперед. Сохранять скрытность, всем полная боевая готовность. Подтвердите готовность.

Jefe – это мой позывной внутри группы. Паук – позывной группы, а Паук-Один – мой позывной в рамках всей операции. А сейчас я принял доклады от всех. Ну что же, готовы, так готовы.

– Без команды огонь не открывать, – добавил я. – Если засекут нас раньше, чем надо, накроют из минометов.

«Головастики» с грузом прошли над нами на север, в сторону аэродрома, борта с егерями уже взлетели и наклоняли носы, набирая скорость и выстраиваясь пеленгом. Воздух был наполнен грохотом винтов, все деревья вокруг мотало поднимаемым лопастями ветром.

Готовимся к бою. Я взялся за РПО, разложил ручки, откинул прицельные планки, положил огнемет поудобней. Невелика экономия времени, но в бою иногда и секунду достаточно. А так – останется только предохранитель отжать, и можно стрелять. Ну, ждем-с.

До ворот, прямо до белой линии на асфальте, обозначающей границу зон, сто шестьдесят шесть метров. У Дмитрия гранатомет дальнобойный, к нему восемь выстрелов. Он может и на пятьсот стрелять, у него прицел оптический с хорошей сеткой, но что у нас есть на пятистах? Ничего удобного, а вот примерно на трехстах метрах… на двухстах восьмидесяти семи от нас – узость. Там большой камень прижимается к дороге, а с другой стороны – довольно крутой спуск, по нему не объедешь, хотя пехоту он не задержит. Следующая узость – сами ворота, у них ширина всего метров восемь, но если за ворота прорвутся, то тогда противник получит свободу маневра, и нам, скорее всего, хана, причем быстро и гарантированно.