Наиболее отвратительные подробности своей домашней жизни Джарред старательно скрывал даже от Колина и Гриффа. Но он не мог заставить замолчать мальчишек в школе. В обществе ничто не любят так сильно, как сплетничать об общих знакомых, а лорд и леди Шеппердстон давали своим светским знакомым богатую пищу для пересудов. Маркиз и маркиза терпеть не могли друг друга, но брак удерживал их вместе. И они изобрели своего рода жуткую игру, стараясь превзойти друг друга в порочности. О сыне никто из них не думал. Достаточно было того, что он сыт, одет и учится.

Джарред считал, что родители сделали для него только две вещи – подарили ему жизнь и определили в Найтсгилд-Скул, школу для джентльменов. Детство вспоминалось ему бесконечной чередой обманов и обид, и единственной отдушиной была тайная Лига свободных братьев.

И все-таки, несмотря ни на что, Джарред любил своих родителей. И в день их похорон он поклялся, что больше никого не станет так любить. И больше никому не позволит причинить себе боль.

– Мальчик мой, ты ошибаешься, – тихо выговорил Роберт. – Не брак виноват в поведении твоих родителей, а они сами.

Но Джарред покачал головой:

– Будь они свободны, они вели бы себя иначе.

– Свободны или женаты, они оставались бы такими же. Их никто ни к чему не вынуждал. Твой отец выбрал твою мать, и она приняла его предложение. Брак не изменил их натуры, – настаивал лорд Мейхью. – Твой отец так и не повзрослел. Он влюблялся каждую неделю, но не был способен на продолжительное чувство. В своей жизни он ни за что не брал на себя ответственности, даже за свои удовольствия. – В голосе Роберта послышалась незнакомая Джарреду горечь. – Даже в этом он частенько перекладывал ее на своих партнеров. Он был инфантильным, своевольным и абсолютно безответственным человеком, а временами просто жестоким.

Джарред растерянно глядел на дядю, удивленный такой беспощадной характеристикой, данной покойному маркизу.

– Я думал, вы его любили. Считал вас его другом.

– Я и любил, – согласился крестный. – Хотя мне было трудно примириться с этим. Чаще всего он бывал эгоистичен, словно ребенок, но временами проявлял невероятное великодушие и щедрость. И тогда его нельзя было не любить. Даже если его поведение и обращение с любящими его людьми выглядело отвратительно…

– А она все-таки любила его?

– Нет, – покачал головой Роберт.

– Тогда чем была вызвана та вспышка ревности?

– Это была не ревность, – медленно проговорил лорд Мейхьо, – а ярость. Твоя мать характером весьма походила на твоего отца. И ему это в ней нравилось. Именно это и привлекло его к ней когда-то. Она скорее напоминала молодого человека, а не барышню. Его она хорошо понимала и не ждала от него большего. Сама Онория была такая же эгоистичная, безответственная и безжалостная, как и он сам. Она была красива и умело пользовалась своей красотой. И мужчин она использовала. У нее было много романов, много любовников, но, как и для твоего отца, главным для нее было одерживать победы. Мужчин она презирала. Как и твой отец – использовал женщин и бросал их. В их браке не было любви. Он стоял на жажде удовольствий и стремлении властвовать. И как бы ни был такой союз ужасен, но одним он оказался примечателен.

– Чем же? – фыркнул Джарред. Он не видел ни в одном из своих родителей ничего примечательного, как и в их союзе в целом.

– Благодаря ему, на свет появился ты, – ответил лорд Мейхьо.

– И постоянно напоминал им об узах, которые приковывали их друг к другу.

– Может, и так, – согласился крестный. – Но результатом их соединения стал ты, и если они больше ничего хорошего в своей жизни не сделали, они все же произвели на свет необыкновенное человеческое существо, которое любило их, даже несмотря на то что они ничем этого не заслуживали.

– Ну и что в этом было хорошего? – горько спросил Джарред. – Они-то сами никого и ничего не любили.

– Онория любила, – сказал Роберт. – Она любила кое-кого, и очень сильно.

– Так почему она не вышла замуж за эту исключительную персону?

– Потому что на ней был женат я.

– Вы говорите о ее родной сестре? – Джарред содрогнулся. Он знал, что его мать имела едва не столько же любовниц, сколько любовников, и то же самое можно было сказать и о его отце. Они не принимали в расчет пол, главное, чтобы мужчина или женщина, или оба сразу, умели доставить удовольствие в постели. Но такое… О Господи! И без того тяжко знать, что причиной их смерти стала бешеная ревность, но чтобы кровосмешение…

Он набрал в грудь побольше воздуха.

– Она была влюблена в собственную сестру?

– Не так, – сказал лорд Мейхью. – Она любила Серену именно как сестру. Кажется, Онория только ее и любила. Серена тоже ее любила, но твоего отца она любила больше.

– А вас?

Лорд Мейхью покачал головой.

– К тому времени, когда я встретил ее и женился, Серена уже была влюблена в мужа своей сестры.

У Джарреда даже голова закружилась.

– Я и не догадывался…

– Я, к сожалению, сначала тоже не догадывался. Серена была старше Онории на год и должна была выйти замуж первой. – Он вздохнул. – Она была страстно влюблена в твоего отца, и все ждали, что он сделает ей предложение. Но Уэсли почувствовал родственную душу в Онории и предложил руку ей.