Тяну носом, пытаясь определить, что же там, в конце третьего коридора. Гниль, сырость, норка мышки, отходы и… Показалось? Едва различимый, свежий запах воздуха, ветерка. Снова сосредотачиваюсь на своих впечатлениях, и уже обрадовано, с новой силой переставляя колени, направляюсь по третьему коридору. Подъем, бесконечно длинный подъем ждет меня. И выход. Только вот, далековат он, выход…

Я выдохлась на последнем участке, перед этим дурацким камнем, который затыкал проход с моей стороны. Камень как камень, только слишком большой. Даже, если бы у меня силенок было в два раза больше, я бы его и не сдвинула. А сейчас даже и думать не о чем. Я медленно опустилась на пол, положила голову на камень, вытянулась поудобнее, рассчитывая на то, что пробуду здесь долго. Лежала, думая о том, что камень прохладный, значит с наружи ночь, и о том, что свобода так близка. Я лежала, не замечая, что сознание опять куда-то уплывает, а вместо него надвигается боль. Расплата за перенапряжение мышц, за волю, которая так близка. Почти у меня в руках. Почти…

Очнулась я как будто от толчка, сознание колыхнулось, едва улавливая тихие шаги. Шаги ко мне. А через мгновение я поняла, что узнаю шаги, это ОН, возвращается. Так вот откуда в этом гнилом проходе запах чистого воздуха, пользовались уже этим проходом, когда проникали сюда. Когда он проходил… Все-таки не лады у меня с логикой, могла бы и раньше догадаться.

А шаги-то быстрые, это бег, удирает от кого-то. Может, он все-таки поможет мне? Я уже о гордости и не думаю, мне лишь бы кто пришел на выручку. Уверенная и наглая мысль, тебе помогут, ты не умрешь, скользит по просторам сознания. А вот и он. Теперь я различаю его гораздо лучше, он внимательно смотрит на меня и спрашивает:

— Избираешь нестандартный путь для того, что бы выйти? — Намекает о том, что выход вообще-то сверху, а я здесь разлеглась на камушке; шевелятся у него только губы, звуков он не издает практически никаких. Я понимаю его и без звука, меня тоже так разговаривать учили.

Киваю в ответ на его вопрос.

— Помоги. — Отвечаю так же бесшумно, как и он.

Он склоняет голову. Быстро обшаривает глазами камень, видимо видит в темноте так же хорошо, как и я и преград для него не существует. Он наклоняется, упирается руками в глыбу и аккуратно вытягивает ее. Все, просим всех на выход.

Свет, несмотря на то, что он лунный, больно бьет по глазам. Опять боль, ну когда же это все кончится, думаю я, в очередной раз, проваливаясь куда-то к лешему…

Пробуждение опять-таки не из приятных. Как всегда. Везет мне последнее время на провалы в памяти. Представьте, каждое пробуждение, как после глубокого запоя. Не очень приятно. Ненадежно, если можно сказать так. Свалился там, а очнулся в совершенно незнакомом месте.

Вот и я, после своего долгожданного оживания, не открывая глаз, пыталась сообразить, где я нахожусь. Как ощущения, спрашиваю я свой многострадальный организм. Вполне нормально, кстати, воздух явно пошел на пользу. Воздух? Только теперь я понимаю, то, что мне в лицо бьет слабый ветерок, а слух улавливает привычный перестук копыт. От такого неожиданного поворота дела я раскрыла глаза. Ох, и зря же я это сделала. Глаза, от солнечного света, моментально заслезились, и я поспешила закрыть их. Что я успела увидеть? Да вроде ничего, только чей-то черный рукав, рукав с пуговицей, и зелень на заднем фоне. Ну да, он меня вытащил оттуда. В смысле человек, а не рукав. Хотя какой он человек, ехидно говорю самой себе.

— Спасибо. — Не открывая глаз, говорю я, рукав, а точнее рука в нем чуть качается, как будто подтверждая. Рукав на моем животе, а на животе, да и на всем моем теле, какая-то драпировка. Имитирует одежду… весьма неуспешно, надо заметить.

— Где мы? — Спросила я, не особенно надеясь на ответ.

— В полудне пути до Серого Перевала. — Ответил он.

— Спасибо. — Зачем-то повторила я и попробовала открыть глаз. Удачно. Сильно щурясь, я внимательно осмотрела многочисленные холмы вокруг нас. И тут до меня доходит. Серый Перевал в двух днях полета от Немого Замка, то бишь моей бывшей темницы. А прибавить к этому многочисленные горы, леса и речки разделяющие эти два пункта… То ли это лошадка чересчур бойкая, то ли я была без сознания… три дня… с половиной. Во черт.

— Что случилось? — Озадаченный голос моего попутчика дал мне понять, что я сказала это в слух.

— Да так, по мелочи… — Я, наконец, рискнула открыть второй глаз. — Сколько я без сознания?

Мои размышления подтвердились. Ну что ж, логический вывод, хочу кушать, и в кустики. Или наоборот? Конечно, смешно говорить о том, что я хочу кушать после трех месяцев голодания. Да и переваривать желудку нечего. Об этом я скромно поведала моему спутнику. Он задумался, вначале мне показалось, что его полет мыслей будет не в мою пользу, но нет. Он хоть и не охотно, начал искать место для привала.

Место он нашел довольно хорошее, на пригорке — если спуститься, речка. Далековато речушка, но с пригорка отбить наступление неприятеля гораздо легче, чем снизу. Зачем я это подметила? Да так, привычка. Он, все еще придерживая меня, соскользнул с седла. Следом за ним я попыталась повторить этот трюк. Но не тут то было. Мышцы, мгновенно вспомнив, что такое боль, завязались в узелки. И как это он сумел посадить меня на лошадь так, что боль не трогала меня? Он, заметив мою гримасу, быстро стянул меня с лошади и дотащив до ближайшего дерева прислонил к нему. Развернувшись, начал благоустраивать место, а я впервые сумела рассмотреть его.

Высокий, худой, но очень гибкий, лет тридцати, хорошая осанка. Черные волосы с проседью до плеч собранные в хвост, прямой лоб, высокие скулы, опять таки прямой нос. Сплошные прямые резкие линии. Глаза светло-серые, почти белые, странное сочетание с волосами, редко встречается. В общем, лицо слишком жесткое, резкое. Одет он легко, по погоде. Штаны, грязного коричного оттенка, полотняная рубаха, тяжелые ботинки со шнуровкой, ремень, на который прикреплен мелкий, двухзарядный арбалет, надо полагать с болтами. В голенищах ботинок по нескольку метательных ножей. Маловато, прикинула тут же я, у меня побольше было, все-таки люблю я метательные ножи и пластины… О чем я? Так вот, поверх всего этого коричнево-серо-зелено-синий (читай в скобках: серо-буро-малиновый), явно не первой молодости, плащ. За спиной двуручный меч в ножнах, заслуживающий внимания, несмотря на простой черен. Интересно, как он его вынимает? Впрочем, пластика у него хорошая, вытянет как-нибудь. А еще лошадка. Гибкий, молоденький жеребец, весь черный. Вот и все. Одним словом — Герой. Только неправильный какой-то. Или это только мне так кажется?