– Это Манфред, племянник и наследник Готфрида фон Диела, барона Веннландского пограничья.

– Бывшего барона, – поправил Манфред. – С тех пор как графиня Эммануэль сочла более подходящим изгнать моего дядю и отобрать наши земли, вместо того чтобы наказать истинных виновников. – Он заметил испытующий взгляд Феликса. – Религиозные противоречия, вы знаете? Моя семья происходит с севера и исповедует религию благословенного Ульрика. Все остальные южные соседи – истовые Сигмариты. В наш век нетерпимости одного этого было достаточно для того, чтобы они захватили вожделенные земли. А поскольку они приходятся двоюродной родней графине Эммануэль, нас сослали за то, что якобы именно мы начали войну. Ягер с омерзением покачал головой.

– Вот это и называется Имперской политикой, не так ли? Дитер вздрогнул. Он повернулся к горцам:

– Обождите на улице. У нас деловой разговор с господином?..

– Ягером. Феликсом Ягером.

Охотники отправились восвояси. Поравнявшись с Феликсом, Ларс бросил на него взгляд, полный ненависти. Феликс посмотрел горцу прямо в налитые кровью глаза. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем Ларс ушел, оставив отвратительный запах медвежьего жира, повисшего в воздухе.

– Я боюсь, вы успели нажить здесь врагов, – сказал Манфред.

– Меня это не беспокоит, – ответил Феликс.

– А должно бы, господин Ягер. Подобные люди злопамятны, – сказал Дитер. – Вы сказали, что ищете работу? Феликс кивнул.

– Я и мой спутник…

– Победитель троллей? – поднял бровь Дитер.

– Да, Готрек Гурнисон.

– Если вы хотите получить работу, то вы ее получили. Порубежные княжества – дикое место, и нам очень пригодятся два таких воина. К сожалению, мы не можем позволить себе заплатить вам много.

– Поместья моего дяди теперь разорены, – пояснил Манфред.

– Мы не просим больше, чем постели, хлеба и повозки, – сказал Феликс.

Дитер рассмеялся.

– Очень мило с вашей стороны. Вы можете путешествовать с нами, если желаете. Но если на нас нападут, вам придется сражаться.

– Так мы приняты?

Дитер дал ему две золотые монеты.

– Вы приняты в свиту барона. Будем работать вместе. – Седовласый человек открыл дверь. – А теперь прошу меня простить, я должен ехать.

Феликс поклонился каждому из них и ретировался.

– Одну минутку!

Феликс обернулся и увидел, что Манфред выпрыгнул из повозки вслед за ним. Молодой дворянин улыбался.

– Дитер резкий человек, но вы к нему привыкнете.

– Несомненно, мой господин.

– Зовите меня Манфред. Мы на границе, а не при дворе графини Нулн. Здесь церемонии не обязательны.

– Очень хорошо, го… Манфред!

– Я просто хотел сказать вам, что вы поступили правильно прошлой ночью. Заступиться за девушку, даже если она служанка той ведьмы. Я оценил это.

– Спасибо. Могу я задать один вопрос? Манфред кивнул. Феликс прочистил горло.

– Имя Манфреда фон Диела весьма известно среди ученых Альтдорфа, моего родного города. Как имя драматурга. Манфред лучезарно улыбнулся.

– Это я и есть. Великий Ульрик, образованный человек! Кто бы мог подумать, что можно встретить здесь такого! Я хочу побеседовать с вами и собираюсь сопровождать вас, господин Ягер! Вы видели пьесу "Странный цветок"? Как она вам?

Феликс тщательно обдумал свой ответ. Его не особо заинтересовала пьеса, в которой молодая знатная дама впадает в безумие, узнав, что она мутант, превращающийся в животное. В "Странном цветке" не хватало той открытой и сердечной человечности, которая была в работах величайшего Драматурга Империи Детлефа Зирка. Тем не менее эта история звучала весьма своевременно в эти мрачные дни, когдамутаций становилось все больше. Помнится, графиня Эммануэль запретила пьесу.

– Очень сильная вещь. Она словно преследует вас.

– Преследует! Очень хорошо! Я должен идти, навестить моего страдающего дядюшку. Надеюсь еще поговорить с вами до конца путешествия.

Они поклонились друг другу, и дворянин повернул обратно.

Феликс поглядел ему в след, стараясь увязать воедино этого молодого дружелюбного чудака-дворянина и те мрачные, словно преследуемые Хаосом образы в его работах. Среди альтдорфских ценителей Манфред фон Диел был известен как блестящий автор пьес и богохульник.

К середине утра изгнанники были готовы отправиться в путь. Во главе растянувшегося каравана Феликс увидел усталого седого человека в черном плаще и на черном боевом коне. Дитер держал над ним свернутый флаг с волком. Рядом ехал Манфред, который наклонился, чтобы что-то сказать старику. Барон сделал знак рукой, и весь его поезд тронулся в путь.

Дрожь пробежала по телу Феликса от этого зрелища вереницы повозок и карет, сопровождаемых вооруженными воинами. Сам он вскарабкался в телегу, которую они с Готреком забрали у старого ворчливого слуги, одетого в баронскую ливрею.