"Ты не кручинься, дитятко мое,

Не плачь, моё возлюбленное чадо ",

я почувствовал, как по лицу моему потекли слезы. В первую минуту я не обратил на это внимания, - думал, что это плачет Сусанин, - но вдруг заметил, что вместо приятного тембра голоса начинает выходить какой-то жалобный клекот… Я испугался и сразу сообразил, что плачу я, растроганный Шаляпин, слишком интенсивно почувствовал горе Сусанина, то есть слезами лишними, ненужными, - и я мгновенно сдержал себя, охладил. "Нет, брат, - сказал контролер, - не сентиментальничай. Бог с ним, с Сусаниным. Ты уж лучше пой и играй правильно…"

Этот случай в наиболее яркой форме подтверждает нашу мысль о существовании в феномене Шаляпинского пения двух компонентов - психологического и физиологического, -одновременное взаимодействие которых и породило явление, к которому вот уже более ста лет никто не может приблизиться. И как в связи с этим не вспомнить нашего выдающегося соотечественника Владимира Стасова, писавшего о Шаляпине: "Ни в какой школе он не был, ни в каких классах не сидел, не учился никаким предрассудкам. Каким-то чудом он уберёгся от педагогической дрессировки, худых задач и примеров, особенно же уберёгся он от Музыкальной Италии, пожравшей и обезобразившей столько поколений".

Подведем итоги. Шаляпин добился таких выдающихся результатов только потому, что он в самом начале своего творческого пути сумел понять, что пение - эта та же речь, но выражаемая иными, более тонкими интонационно-музыкальными средствами, что требует не тренировки в механических приемах звукоизвлечения, а гармоничного развития личности. Непрестанное стремление к самосовершенствованию, неудовлетворенность достигнутым, постоянная готовность изменять то, что уже как будто вылилось во вполне художественную форму, становится неотъемлемым свойством таланта Шаляпина. Его манеру пения можно выразить формулой "говорить и петь одновременно".

Важный совет Шаляпина. Как учиться пению по пластинкам (звукозаписям)

По воспоминаниям С.Ф.Стрелкова, нашего соотечественника, большого любителя пения и поклонника Шаляпина, оказавшегося после революции в Америке.

"…И еще один совет дал мне Шаляпин в тот вечер: "Чем лучше голос, - тем больше надо работать". Я похвалился, что купил его пластинку "Солнце всходит и заходит". Он улыбнулся и спросил:

–  А вы знаете, сколько вариантов у меня было хотя бы для слов "Солнце всходит и заходит"? Уйма целая! А если поработаешь хорошенько, то поймешь, что даже и одно-то слово: "всходит", "заходит", "ворон", "цепи" и т. д. и т. д.
– можно спеть с разными оттенками, менять интонации слогов одного и того же слова много раз.
– Вот вы похвалились, - сказал он, - что часто слушаете мои пластинки. Это хорошо, но надо быть осторожным, чтобы не впасть в почти всегдашнюю ошибку начинающего - имитацию. Вот я, например, только после многих лет работы над голосом и всеми другими нужными артисту средствами добился, скажем, именно такого звучания фразы "Прощай, мой сын, умираю…" - ну и вы начнете стараться так же спеть, дескать, не зря же хвалят. А это уж будет не учеба, а простое подражание, без всякой вашей осмысленности, вашего понимания. Лучше слушайте сначала пло-хеньких басов. Вы слышите, пластинка играет, трубит какой-то бас во все горло: "Прощай, мой сын, умираю", - вы и думаете: "Вот дрянь-то какая, зачем дальше слушать?" А надо не только прослушать все до конца, а понять: почему вы подумали, что такое пение дрянь, какие его ошибки вы не допустили бы в своем исполнении? Нашли все недочеты в данной пластинке, ставьте другую, лучшего певца. Поищите там, не найдете ли чего неудачного. И вот так одну пластинку за другой. Пройдет время, и вы сами увидите, какую громадную пользу принесет вам такая учеба. Ну, а потом опять послушайте Шаляпина и сделайте это тоже очень внимательно, дескать, не найду ли я и у него такого, что окажется не совсем удачным".

Метод перевода речи в пение, который вам будет предложен, может показаться кому-то необычным и даже нелепым. Однако это не так. Своим ученикам я советую вначале научиться пропевать в импровизационной манере стихи. Для этой цели очень подходят сказки Корнея Чуковского и великого Пушкина. Большую пользу можно извлечь из соединения речи и пения на бытовом уровне, как это делал в детстве Шаляпин и как это делают киноактеры во французском кинофильме "Шербургские зонтики". Так что композитор Легран не является здесь первопроходцем. После прохождения этого этапа (от 1 до 3 месяцев) советую обратиться к опыту выдающегося русского певца, главного конкурента Шаляпина, - В.И.Касторского. Вот его краткая творческая биография, помещенная в коллекции пластинок первой серии "Выдающиеся русские певцы прошлого".

Владимир Иванович Касторский (1871-1948) после окончания Пензенской духовной семинарии в 1890 году поступил в абхазский полк вольно-определяющимся, откуда через десять месяцев вышел прапорщиком запаса. Накопив за годы службы небольшую сумму денег, он поступил в 1893 году в Петербургскую консерваторию. Однако недостаток средств вынудил Касторского оставить занятия и поступить в оперную труппу, гастролирующую в Западном крае. Вскоре из-за болезни ему пришлось и вовсе бросить сцену. Но желание стать певцом победило. В 1897 году он выступил в Большом театре, а в 1898 году без дебюта был принят в Мариинский оперный театр, на сцене которого с успехом пел около полувека.

Обладатель красивого "бархатного" голоса, отличавшегося широким диапазоном и замечательной ровностью во всех регистрах, Касторский с одинаковой легкостью исполнял высокие и низкие басовые партии (и даже баритоновые). Он являлся великолепным исполнителем партий Сусанина, Руслана ("Иван Сусанин", "Руслан и Людмила" М.Глинки), Мельника ("Русалка" А. Даргомыжского), Пимена ("Борис Годунов" М.Мусоргского), Томского ("Пиковая дама" П.Чайковского) и многих других. Касторский вёл также педагогическую работу, был профессором Ленинградской консерватории.