–  Продуманная фишка!
– прокомментировали в толпе. Девушка кивнула, широко улыбаясь.

–  В любом случае, дверь заблокирована и откроется только после возвращения на Землю, - сухо добавил Николас и повернулся к иллюминатору.

Джунгли остались за спиной, теперь за иллюминатором плыла степь. Красноватая трава была расцвечена пятнами цветов, а на горизонте колыхалась грозная черная масса в золотистом ореоле пыли.

–  Миграция, - объяснил Николас.
– На это стоит посмотреть поближе - очень, очень впечатляющее зрелище.

Виверра вновь пробежалась лапами по клавишам. Черное облако приблизилось, провалилось вниз и распалось на косматые туши, влажные глаза, голубые рога винтом. Вокруг стада сновали животные помельче, каждого винторога окружало облако птиц и насекомых. Казалось, рубка наполнилась горячим звериным запахом. Из динамиков несся топот, треск рогов, трубные вздохи, визг и хрюканье. Вдруг винтороги замерли на мгновение, а потом, разом развернувшись и толкаясь мохнатыми боками, понеслись прочь. Из высокой травы взлетело плоское полосатое тело и обрушилось на ближайшее животное, загибая края, подминая под себя добычу.

–  Вот и все, - заметил Николас, - бедняга уже наполовину переварен.

Степь снова ушла вниз, приблизилась полоска леса. Теперь перед ними была каменистая поляна, поросшая жесткими ползучими стеблями.

–  Не самое зрелищное место, - виновато сказал Николас, - но иногда здесь удается наблюдать очень забавные сценки.
– Он внимательно вгляделся в листву дерева, стоящего чуть на отшибе.
– Ага, вон они! Такие обезьяноподобные существа, видите?

Зрители тянули шеи, щурились, но замечали лишь шевеление листвы и пружинисто качающиеся ветви. Раздалось уже недовольное хмыканье. “Нельзя было нормально снять”, - проворчал кто-то, но вдруг мальчик, который пытался погладить Тони, воскликнул:

–  Обезьянка! Мама, хочу к обезьянке!
– Он бросился к двери. Теперь обезьяну заметили и остальные: она сидела между корнями, прислонившись к стволу. Руки-ноги - ломкими палочками, темное мохнатое личико, еле заметный лоб. Мальчик все ныл: “Хочу к обезьянке” и дергал дверную ручку.

–  Это иллюзия, - раздраженно сказал ему отец, - кино, понимаешь?

Мальчик не понимал. Он еще раз дернул заблокированную дверь и, смирившись с тем, что выйти не получится, прилип к стеклу. Весело рассмеялся: обезьяна вертела в лапах два кремниевых обломка, то медленно поднося их друг к другу, то пробуя камень на зуб. Подвижная мордочка перекосилась от напряжения. Обезьянка сосредоточенно ударила камнем о камень. Посыпались искры. Николас с шумом втянул в себя воздух

–  Смотрите, смотрите!
– Он возбужденно приподнялся на цыпочки, усы задрожали.

Теперь камнями заинтересовались и другие обезьяны. Крупный серебристый самец свесился с ветки и выхватил кремни. Остальные присели вокруг, заворожено наблюдая. Самец чиркнул, полетели искры, и вокруг вскрикнули радостно и испуганно. Но скоро новая игрушка им наскучила: серебристый вяло выронил камни и повис на ветке, высматривая что-то в листве Покачавшись, он полез наверх, уводя за собой стаю. На поляне осталась лишь первая обезьянка-паучок. Испуганно поглядывая наверх, она украдкой схватила упавшие кремни и снова ударила. Удивленно втянула носом струйку дыма, осторожно потрогала горячий осколок.

–  Мама, я хочу писать!
– раздался звонкий голосок.
– И мороженого!

Николас вздохнул, его плечи поникли. Тихо фыркнула виверра за пультом.

–  Долго еще?
– озабоченно спросил кто-то, глядя на часы.

Обезьянка застыла, напряженно сморщив лицо, только пальцы ног скребли по земле, подгребая клочки сухой травы. Николас снова вздохнул и махнул Тони рукой. Поляна поплыла вниз, и в этот момент из-за деревьев высунулась гигантская клыкастая пасть на чешуйчатой шее. Сомкнулись зубы, и обезьянка, тихо вскрикнув, исчезла - лишь длинно-палая кисть подергивалась в траве, скребя коготками и силясь дотянуться до куска кремня.

–  Вуаля!
– после секундной заминки воскликнул Николас, протягивая руку. В рубке зааплодировали.

–  По-моему, над нами издеваются, - вдруг тихо сказала девушка в очках. Николас выпучил глаза и прижал руки к груди. Лицо его изображало искреннее огорчение и удивление.

–  Разве вам не любопытно? Не весело?
– дрожащим голосом спросил он, трагически задрав брови. Снова чихнула виверра - на этот раз громко и как будто сердито.

–  Просто на хищников Гринписа нет, - поддел кто-то, и все рассмеялись.

Публика давно разошлась, и лишь мужчина в костюме бродил по шатру, задумчиво посвистывая и не обращая внимания на нетерпеливые взгляды Николаса. Наконец он подошел к распорядителю.

–  Прекрасное представление!

Николас кивнул, выжидающе глядя на лощеного.

–  Панорамы чужих планет - какой-то трюк с проектором? Кино?
– небрежно поинтересовался тот.

–  Не просто кино, - наставительно ответил Николас.
– Очень качественное, великолепное, уникальное кино!

–  А животные из зверинца, зверюшка с трубкой?