«Ты ему просто завидуешь»,- усмехнулся полковник, но сказал:

–  Я по службе нередко сталкивался с различными жуликами, пройдохами, откровенными мерзавцами и убийцами, и все они казались прекрасными людьми и пользовались огромной популярностью у женщин. Я все время спрашивал себя, где же хваленое женское чутье, а однажды даже усомнился: может, это именно зло притягивает женщин, как магнит.

Зотов вздохнул. Полковник же продолжал:

–  Хорошо, когда этот антипод не твой непосредственный начальник.

Офицеры понимающе переглянулись.

–  А что скажешь о Черкове?

Дмитрий пожал плечами:

–  Я к нему тоже особой любви не испытываю, но на убийство, мне кажется, он не способен. Да и пьянь приличная, хотя как специалист претензий не вызывает, скорее, наоборот. Мне иногда кажется, что умные мысли посещают его голову именно в пьяном угаре.

–  Каждому свое. У тебя тут многие пьют?

–  Достаточно. Но на работе это не сказывается.

–  Ты такой же демократ, как и Седой.

Зотов усмехнулся:

–  Иначе нельзя. Во-первых, условия работы - сам понимаешь. А во-вторых, все эти люди науки - народ очень нежный, капризный, требующий особого внимания и понимания. Они порой как дети малые…

–  Ничего себе дети, - перебил его Саблин, - так распотрошить офицера КГБ!

–  Ну-у, - майор развел руками, - в семье не без урода.

Они свернули в следующий коридор.

–  Гадюшник на месте, - удовлетворенно констатировал Саблин, указывая на дверь с нарисованной головой кобры.
– Зайдем?

Зотов набрал личный код. Дверь бесшумно открылась, майор первым прошел в небольшую комнату и включил свет. Вдоль всех четырех стен стояли просторные стеклянные секции, в которых лежали, ползали, а когда включился свет, зашипели мерзкие и опасные обитатели. Посредине помещения находился рабочий стол с инструментами и приспособлениями для взятия яда и ухаживания за змеями.

Дмитрий непроизвольно содрогнулся и посмотрел на полковника. Саблин спокойно созерцал террариум. Вдруг зрачки глаз у Саблина резко расширились, и Зотов инстинктивно обернулся. Огромная гюрза изготовилась для броска. Сноровка не подвела Дмитрия, и резким движением от отбросил змею к стене. Саблин тут же двумя выстрелами из пистолета размозжил ей голову.

–  Ну и реакция у тебя, майор, - проговорил он, вытирая со лба пот.
– Откуда только вылезла эта тварь?

Зотов показал приоткрытую крышку одной из секций.

–  Терпеть не могу змей, - выдавил он из себя.
– А реакция моя тут не при чем, просто повезло.

–  В смысле?

–  Гюрза очень опасна. Скорость ее броска даже фотоаппарат заснять не может - смазано получается. Но у нее есть один недостаток: длина броска змеи равна одной трети ее собственного тела. Эта бестия просто не смогла достать до моей ноги, и я успел ее откинуть.

–  Понятно, - протянул Саблин.
– На будущее учтем.

–  Надо выяснить, кто здесь был в последний раз.

Полковник согласно кивнул. Он поднял змею и брезгливо бросил в контейнер для отходов.

Выйдя из террариума, офицеры увидели идущего к ним Мизина. Он широко улыбнулся:

–  Змеюшками решили полюбоваться?

–  Решили. А вы куда направляетесь, если не секрет?
– осведомился Саблин, красноречиво посмотрев на Зотова.

–  Сюда же. Мне надо взять порцию яда, - безмятежно ответил Сергей Иванович.

–  Когда вы тут были в последний раз?
– вступил в разговор майор.

–  Вчера вечером, перед уходом домой.

«Да он артист, - пронеслось в голове у Зотова.
– Подтверждает теорию, что преступник всегда возвращается на место преступления».

–  И после вас никто не заходил?

–  Не знаю. Вряд ли.

–  Дело в том, - произнес медленно Дмитрий, - что одна из крышек секции была открыта. Лишь случайность спасла мне жизнь.

–  Не может быть!

Профессор широко открыл глаза и испуганно смотрел то на майора, то на полковника.

–  Чего не может быть?
– уточнил Зотов.

–  Я вчера брал только одну гюрзу и точно помню, что плотно закрыл крышку.

Офицеры переглянулись.

–  В следующий раз будьте внимательнее, - попросил Дмитрий.

–  Но этого не может быть! Я всегда очень внимателен!
– Мизин беспомощно развел руками.

–  Ты думаешь, это не случайно?
– спросил Саблин, когда они вышли из отсека.

–  Не знаю. Слишком много случайностей - всегда подозрительно.