За исключением последнего случая, когда единственным препятствием оказалось отсутствие у Пети опыта работы с ценными бумагами, результатом испытаний каждый раз становилось молчание, несмотря на то, что интервьюеры в один голос уверяли Петю в том, что они незамедлительно сообщат ему о своем решении. Приходилось звонить самому по контактным телефонам. И всякий раз на звонок отвечал человек, не имевший отношения к процедуре отбора, уполномоченный лишь сообщить о том, что претенденту отказано. Выяснить причины и подробности при этом не представлялось возможным из-за хронической занятости компетентных лиц. Впрочем, однажды Петя таки получил объяснение отказа:

–  В данный момент в банке нет ни одной вакансии, - сказал строгий голос кадровика.

–  Но зачем в таком случае вы рассматривали мое резюме и приглашали меня на собеседование?

–  Я не собираюсь обсуждать с вами методы нашей работы. Всего доброго.

Результат недельных поисков - семь попыток, столько же отказов и необъяснимое молчание Семенова. На звонки Пети постоянно отвечала секретарь, и каждый раз профессор оказывался где-то за пределами офиса. Судя по всему, ему выпала напряженная неделя плавно переходящих друг в друга совещаний, командировок и прочих мероприятий. Дозвониться удалось только в пятницу вечером. «Фаерволл» в лице секретарши отсутствовал, видимо, по причине окончания рабочего дня, и Петя наконец услышал голос Семенова.

–  Слушаю вас.

–  Василий Никитович, это Беликов. Простите, что поздно, но я вам всю неделю не мог дозвониться…

–  Да-да, напряженная неделя… очень…

–  У меня тоже, Василий Никитович. Я по вашему совету разослал резюме и обошел кучу мест, но результат…

–  Думаю, результат мне известен, - сухо перебил его Семенов.
– Признаюсь, что мой совет был неудачен, однако вы сами в том повинны, Беликов. Вы ввели меня в заблуждение, не сообщив истинных причин вашего ухода из «СаксесБанка». Я ценю вас как специалиста, но это не дает вам права на подобное поведение по отношению к своим руководителям и оскорбление коллег. Я даже не знаю, как расценивать ваши действия. Это не мальчишество, а нечто иное… очень неприятное. Это безответственный поступок, чем бы он ни был мотивирован! Простите, но не могу скрыть от вас - мне было напомнено, что именно я выступал своего рода гарантом при вашем трудоустройстве. Черт возьми, голубчик! Вы поставили меня в весьма неудобное положение. Ваш… то есть уже не ваш… «СаксесБанк» выступает в качестве партнера нашего банка в одном крупном проекте… причем в качестве старшего партнера… Вы извините меня, я понимаю, что вы сейчас оказались в еще более, э-э… затруднительном положении, - предыдущей тирадой старик явно свалил с плеч гнетущую ношу и теперь его голос приобрел более привычную мягкость, - но поймите меня правильно…

–  Я понимаю, извините меня, Василий Никитович, - горло внезапно пересохло, и Петя закашлялся.

–  Вы должны были хотя бы предупредить меня! Мы бы придумали какой-нибудь иной способ. Вы же взрослый человек, разве вы не понимали, что те, кто рассматривал ваше резюме, наведут справки по последнему месту работы и получат… ну вы сами понимаете, какую характеристику вам там давали. Вы уж простите старика, что сгоряча озвучил ее в начале нашего разговора.

Остаток разговора (довольно незначительный по времени и по смыслу) Петя лишь потерянно угукал в трубку, соглашаясь, - да-да, ни в коем случае не стоит опускать рук; необходимо верить в себя и не терять надежды.

Приходилось признать, что советское «телефонное право» в решении кадровых вопросов легко приспособилось к капиталистическим реалиям и прекрасно уживается с западными методиками подбора персонала.

–  Трубку не берет, дверь не открывает… - с ворчанием втиснулся в дверь грузный Серега и прямо с порога протянул Пете компьютерный компакт-диск и упаковку пива.
– Это вставляй в компьютер, а это в холодильник, да смотри не перепутай. Я тебе девочка что ли, под окнами тебя караулить Я записочки писать? Договаривались же! С конференции из-за тебя сбежал…

Серега наконец вышел из узкого коридора на оперативный простор комнаты и моментально замолчал, внимательно рассматривая Петю. «Остап долго, с удивлением, рассматривал измочаленную фигуру Ипполита Матвеевича», - продекламировал внутренний голос.

–  Ну и видон у тебя… Мозги не пропил еще, надеюсь? А главное, чтоб ноутбук твой цел был. Сейчас будем из тебя трейдера делать.

–  Я не пил, - мрачно ответил Петя, отступая вглубь коридора под энергичным напором гостя.

–  Тем более! Когда крыша едет «на сухую» - еще хуже. Так до психушки даже ближе, - обнадежил Серега.
– Значит, пиво не будешь?

–  Буду.

–  Что и требовалось доказать! Ладно, включай «бук», времени мало - скоро торги закончатся.

Петя вспомнил, что какое-то время назад (когда он еще отвечал на звонки… черт, какое же все-таки сегодня число-то?) он действительно общался по телефону с Серегой - тот позвонил, чтобы по-дружески осведомиться о результатах собеседований. Дело было еще до потрясшего Петю разговора с Семеновым, и потому воспоминания о Серегином звонке затерлись более эмоционально насыщенным событием. Только теперь Петя постепенно вспоминал, как подробно пересказывал приятелю все перипетии своего последнего интервью с понравившемся ему не кадровым профессионалом, искавшим специалиста в отдел ценных бумаг. Серега выслушал информацию и, перезвонив через пару часов, с присущим ему энтузиазмом принялся развивать идею создания из Пети биржевого трейдера, так сказать, по собственному образу и подобию.

–  Да не мое это! Не разбираюсь я в твоих ценных бумагах, обреченно упирался Петя.

–  Если не разбираешься, откуда знаешь, что не твое? Попробуй, тогда и говори. Чего ты тупишь-то? Они ж тебе сказали, что ты им подходишь в принципе, и тебе там понравилось, сам же сказал.

–  Им опыт работы нужен. Не банковский, биржевой.

–  Будет тебе опыт!

–  Своим, что ли, поделишься?

–  Своим - само собой, но этого мало. Нужен официальный документ, и я знаю, где тебе его надыбать. Тут одна контора эксперимент проводит - набирает трейдеров без опыта по результатам участия в виртуальных торгах.