— Башня, мой господин!

Я поперхнулся. «Мой господин»… Оговорился малый?

— Если мне не изменяет память, это форт Четыре Шипа. Там при форте посёлок и есть постоялый двор.

— Да, мой господин! Вон на башне четыре острых шипа по углам!

Я ещё немного помолчал.

— Скажи, Длинношей… Почему ты зовёшь меня не просто «господин», а «мой господин»? Разве у тебя нет своего господина?

Парень засопел.

— Есть. Точнее, я не знаю. Наш клан принадлежит Владыке Круглой горы. У отца было две жены, но моя мать умерла давно, а потом отца убили. Весёлку — это вторая жена отца — продали куда-то, потому что мы были должны господину. Я же нанялся к караванщикам, чтобы погасить долг и вступить в права наследования. А теперь вот думаю…

Он замолчал, шлёпая по мокрой прибитой траве.

— Так что ты теперь думаешь?

— Я думаю, нет смысла возвращаться туда, мой господин. Опять с утра до ночи махать мотыгой, чтобы отдать урожай хозяину… А уж на выкуп даже одной девушки мне не собрать никогда. Так и зачем оно, такое наследство? Возьми меня к себе, мой господин!

Я помолчал, соображая. Конечно, записать на себя чужого мужика — это преступление. Да кто узнает? Земля велика…

— Я всё умею, мой господин, не сомневайся — уловил парень мои колебания. — Ты добрый! Я не забуду, как ты отдал мне, простолюдину, корзину, а сам остался под ливнем и градом почти без защиты. И я решился.

— Ну хорошо, Длинношей. Я возьму тебя в слуги. Вот придём в форт…

— Спасибо, мой господин!

— Кто такие?

— Господин по прозванью Ночной Страх. А это мой слуга, Длинношей.

Стражники притихли. Должно быть, имя удачливого сухопутного корсара было им известно.

— Не очень-то ты похож на господина…

— А ты полагал, что патруль проклятых лесовиков всем встреченным в пограничье выдаёт праздничные одеяния? Ты глубоко заблуждаешься, почтенный страж. Наоборот, они всё снимают.

Стражники захохотали. Понравилась шутка.

— Как тебе удалось уйти, господин? — уже другим тоном осведомился старший стражник.

— А-а, долгая история. Двоих пришлось обидеть насмерть, но остальные переживут огорчение, я полагаю. Ребята, мы с ног валимся…

— А где вы прятались от урагана? Неслабый был ночью…

— В яме, где же ещё. Успели вырыть яму на холме.

Теперь во взгляде стражников читалось уважение. Неопытный путник, завидев зарницы, мог попытаться искать убежище, и упустил бы время.

— Проходите, почтенные.

— …Вкусно!

Мы с Длинношеем активно закусываем, сидя в углу. Мясо жирного хруна, это вам не жёсткое мясо ночного вампуара… Да с подливкой, объедение!

Я исподлобья озираю зал. Харчевня полна народу. Да, интересно. Купеческий караван, надо же… Однако, надо думать, что делать дальше. Всё нажитое непосильным трудом пропало. Из имущества остались два кинжала — копьё пошло в уплату за ночлег и ужин. Да, два кинжала… Постой. А слуга? Да, это выход…

— Длинношей, ты хотел стать моим слугой?

— Да, мой господин.

— Тогда доедай, и пойдём. Тут, в форте, сидит законник, он всё оформит.

Парень торопливо доедает свой ужин.

— Я готов, мой господин.

Мы поднимаемся и идём к выходу. Купцы, одетые в дорожные одежды, заинтересованно провожают нас взглядами.

Ворота форта Четыре Шипа сделаны иначе, чем у лесовиков. Такие же узкие, как и в том форте, где я и Длинношей приятно провели время, они расположены на уровне земли. Сверху нависает массивный гранитный блок. Обычно вход забран лёгкой подъёмной решёткой, этого достаточно. При нужде же достаточно выбить чеку, и гранитная глыба намертво перекроет путь врагу.

— Здоровья и благополучия вам, почтенные стражи!

— И вам того же! — ответствует знакомый уже стражник. — По делу?

— Да, надо оформить документы взамен утерянных.

Внутри форта сумрачно, пахнет горелым. Смоляные факелы шипят, озаряя помещения. Светящейся плесени тут не держат — какая гадость! Да и не растёт она толком здесь, в саванне, ей подавай банную жару и сырость, чтобы вода по стенкам текла…