Шрифт:
– Что тебе надо? Убирайся и оставь меня в покое!
– Покой я тебе устрою. Вечный. Ладно, здесь все вроде в порядке. И должен тебе сказать, приятель, это как гора к херам с плеч.
– Слушай, прежде чем мы провалимся еще глубже в кроличью нору [83] , дай мне спокойно позавтракать, а? Я ничего не ел с самых своих семидесяти лет.
– Завтрак – это хорошо. Я тоже не откажусь. Он осклабился, как злой волк из мультфильма – острые длинные зубы, зловещая физиономия. У меня не было сил объяснять ему, что я его не приглашал.
83
…провалимся еще глубже в кроличью пору… – см. «Алису в Стране Чудес» (1865) другого Кэрролла, Льюиса, начинающуюся с падения в кроличью нору.
– Почему бы нам не поесть омлета с вустерским соусом и карри?
Эти его слова меня испугали, потому что именно это я и собирался приготовить.
– Знаешь, сядь-ка и заткни свой фонтан. Будешь есть то, что я подам.
– Укуси меня.
Я открывал кухонные шкафы.
– Мне только отравиться не хватало. Сядь и уймись.
Он сел, но униматься не спешил.
– Где ты был?
– Угадай. – Я достал свою любимую сковороду.
– Там, в будущем?
Я кивнул, вынимая из холодильника то, что мне было нужно для завтрака.
– Так ты еще ничего не знаешь? Я стал разбивать яйца в миску.
– Не знаю чего?
– Давай-ка сначала поедим, а потом можешь обосраться со страху.
– Новые сюрпризы?
– Слово сюрприз тут ни при чем, приятель. Все это один долгий кошмар. Вот выйдешь из дому – сам увидишь, что там творится. Слушай, кстати, кто такая Мэри Джей Блайдж [84] ? Я видел ее по Эм-ти-ви. Ну и штучка! Пальчики оближешь!
Я собрался было сказать, насколько старомоден этот комплимент, но вспомнил, откуда мальчишка явился – он ведь жил в те годы, когда Фрэнк Синатра и его «Крысиная стая» [85] были самыми крутыми парнями, сигареты и ростбиф не считались чем-то слишком уж вредным, а Джеймса Бонда все еще играл Шон Коннери. В те дни «штучка – пальчики оближешь!» было самой что ни на есть лучшей похвалой.
84
Мэри Джей Блайдж (р.1971) – популярная соул-исполнительница с мощным красивым голосом и трудным детством, культивировавшая поначалу вполне естественный имидж «крутой девицы» из гетто; впрочем, к концу 1990-х гг. элементы рэпа в ее творчестве сошли на нет. Дуэтом с Джорджем Майклом спела в 1999 г. кавер-версию классической песни Стиви Уандера «As» (1976).
85
…Фрэнк Синатра и его «Крысиная стая»… – Фрэнк Синатра входил в компанию голливудских собутыльников 1950-х гг. «Крысиная стая с Холмби-Хиллз», ядро которой составляли Хамфри Богарт и Лорен Бэколл. После смерти Богарта он собрал свою версию «Крысиной стаи» – Дин Мартин, Джоуи Бишоп, Сэмми Дэвис-мл., Стивен Лоуфорд, Ширли Маклейн – и, назвав ее Клан, стал регулярно выступать, главным образом в отелях Лас-Вегаса; впрочем, во избежание коннотаций с Ку-клукс-кланом, название пришлось в I960 г. поменять па «Крысиную стаю». Все они снимались в фильме Льюиса Майлстоуна «Одиннадцать друзей Оушена» (1960), римейк которого выпустил в 2001 г. Стивен Содерберг.
– Не сыпь так много карри. Ты всегда слишком…
– Уймись!
– Как насчет чашки кофе, пока мы ждем?
– Как насчет того, что у меня руки заняты, а ты мог бы оторвать задницу от стула и сам сварить кофе?
– Вполне. Где у тебя кофейник?
– Мы кофейником не пользуемся. Машина вон там.
– Какая еще машина?
– Серебристая. Там, на стойке. Автомат для эспрессо. Вон, на столике – с длинной ручкой. Спереди написано: «Гаджа».
Сунув руки в карманы джинсов, он пренебрежительно цокнул языком с этаким мальчишеским гонором.
– Эспрессо? Этот твой итальянский кофе пусть педики пьют. У него вкус жженой резины. Где у тебя кофейник и «Максвелл хаус»? Меня устроит.
– Нет у меня никакого кофейника. Все, что есть, – это кофе для педиков. Или никакого. Не нравится – пей воду.
Он скрестил руки на груди и не произнес больше ни слова, пока я не поставил перед ним тарелку с завтраком. Не мог удержаться, чтобы не лягнуть еще разок.
– Я тебе положил немного фоонтаджиджи. У него напряглись плечи.
– Фоонта…– что?
– Фоонтаджиджи. Приправа из Марокко. Она очень… м-м-м…– Я игриво подбоченился и сложил губы бантиком.– Ядрреная,– жеманно раскатил я звуки «р».
Он оттолкнул от себя тарелку и вытер руки о джинсы.
– Вот сам это и ешь. А я не собираюсь. Фоонтаджиджи. Дерьмо собачье.
– Да лопай ты, черт возьми, что дают! Уж и пошутить нельзя. Это омлет с беконом, какой я всегда готовлю.
Он недоверчиво покачал головой и, вооружившись вилкой, стал осторожно тыкать омлет, как будто искал противопехотную мину. За еду взялся только после того, как обнюхал свою порцию, низко склонившись над тарелкой. Ел он молча, не дав никакому фоонтаджиджи ни малейшего шанса против своего зверского аппетита. Он чуть не уткнулся носом в тарелку, чтобы быстрее забрасывать в рот куски. Я хотел было сказать ему что-нибудь на сей счет, но вспомнил, что ведь он был мной, а я в его возрасте ел именно так, прости господи.
– Привет, Фрэнни. А это кто?
В дверях кухни стояла Паулина в зеленой ночной рубашке из тонкой ткани, которая мало что скрывала. Судя по утренней газете у нее в руке, она спускалась к почтовому ящику. На младшего она смотрела с явным интересом.
Вместо того чтобы ей ответить, я схватил мальчишку за локоть и притянул к себе.
– Она что же, видит тебя? А говорил, что только я могу тебя здесь видеть.
– Отпусти мою руку, ты! Не видишь, что ли, – я ем! И потом, я ведь тебе уже говорил, сегодня все с ног на голову перевернулось. Вот выйдешь из дому – сам увидишь. Потому я и вернулся. Тебе нужен кто-то, кто бы прикрыл твой зад.
– Но это же просто идиотизм какой-то! Откуда я могу знать, что делать, если правила все время меняются?
– Да нет никаких правил, приятель. Привыкай к этому. Иначе б я не угощался тут твоим завтраком.
– Фрэнни! – Обычно застенчивая Паулина говорила резковато, требовательно и при этом глаз не сводила с мальчишки.
– Ах да, Паулина, это сын моего троюродного брата, Джи-Джи. Вообще-то он Гари, м-м-м, Грэм, но мы всегда его называли Джи-Джи.
Меня так потрясло, что она теперь могла его видеть, что в голове почему-то не осталось ничего, кроме дурацкого фоонта… джиджи, вот как он получил имя. Он так на меня взглянул, словно я только что помочился ему на голову.