– Ну, чувачок, чего делать-то будем?

В интонациях Марвина прозвучало что-то, чему трудно было найти точное определение, но что мне резко не понравилось. Я понял: момент, когда можно было просто встать и уйти, безнадежно упущен.

Совершенно неожиданно Марвин улыбнулся и сделал легкий жест, будто отгоняя пушинку.

– Нет, ты меня неверно понял.

Я молча пожал плечами. Собственно, я вообще ничего не понимал.

– Помнишь, что говорил майор Ворный о воздействии информационного поля на спору башни? Нужен первоначальный импульс для активации и развития споры. А за тобой, чувачок, тянется длиннющий след из информационных башен, которые гэбэшники выкорчевывать не успевают. Догоняешь?

– Мне невозможно предъявить обвинения, – я медленно покачал головой.

– Точно! – радостно кивнул Марвин. – У них на тебя ничего нет. Поэтому тебя попросту ликвидируют. Там, – Гена почему-то махнул рукой влево, – в Облонске. Так сказать, вдали от обжитых мест.

Услышав такое, я только и смог произнести:

– Как?

– Не знаю, чувачок, – пожал плечами Марвин. – Полагаю, это будет несчастный случай. Например, в трясину угодишь. Там же вокруг болота.

– Я не собираюсь бродить по болотам.

– Ну, тогда грибами отравишься. Местные предложат – отказываться некрасиво. А вертолет, которым тебя в больницу повезут, по дороге сломается. И ка-ак ахнет!…

Бамс!

Марвин хлопнул ладонью по столу.

На лице его появилось странное выражение – не то удивления, не то обиды. Голова его сначала наклонилась к плечу, а затем упала, ударившись лбом о стол. Я еще подумал, хорошо, что тарелку с креветками убрал, а то бы точно в нее угодил. В воцарившейся вдруг мертвой тишине сочно чмокнула, ударившись о стол, тяжелая, темная, жирная капля. За ней еще… еще… Я, как завороженный, не мог оторвать взгляд от темной струйки, вытекающей из-за левого уха Марвина, сбегающей по щеке и большими каплями падающей на стол.

– Мне жаль…

Я медленно поднял взгляд.

За спиной мертвого Марвина стоял официант с прижатым к животу круглым подносом. Из-под белой, накрахмаленной салфетки, переброшенной через левую руку, высовывался край пистолетного глушителя – черный металлический цилиндр.

– Мне жаль, – повторил негромко официант. – Но он оказался не в меру болтлив. Я предупреждал его, что не стоит увлекаться уиновыми инъекциями, особенно перед важной встречей.

Странно, но, видя направленный на меня ствол, я не испытывал страха. Мне только было несколько не по себе. Как, позвонив по телефону малознакомому человеку и услыхав голос в трубке, начинаешь сомневаться, правильно ли набрал номер, и, вместо того чтобы представиться, начинаешь подыскивать извинения.

– Зачем вы убили Марвина?

Официант быстро глянул на простреленный затылок любителя креветочных голов, как будто хотел убедиться в том, что дело сделано хорошо.

– Это был не Марвин.

– Кто же тогда?

– Маврин. Павел Геннадьевич Маврин.

– Так зачем вы прострелили ему голову?

– А вот это, Петр Леонидович, – лукаво прищурился официант, – вам знать не полагается.

– Ну, здорово, – удрученно кивнул я. – Вы подходите, убиваете моего собеседника, а я даже не могу узнать, в чем его вина.

– Вы неверно формулируете. Маврин ни в чем не виноват. Во всяком случае, сам он не чувствовал за собой никакой вины… Я так думаю… Понимаете, Петр Леонидович, для того чтобы убить человека, вовсе не обязательно считать его в чем-то виноватым.

– Только не говорите, что вы с ним были друзьями.

Официант снова, на этот раз оценивающе, посмотрел на мертвеца.

– Нет, – едва заметно качнул головой он. – Друзьями мы с ним не были. Я впервые его сегодня увидел.

– Этот Марвин… Или, если хотите, Маврин давал мне странные советы…

– Не более странные, чем те, что дает вам майор Ворный.

– Вот! – я щелкнул пальцами и направил указательный на официанта. – Именно об этом я и хочу поговорить.

– Нет-нет, – официант, будто вдруг испугавшись чего-то, быстро-быстро затряс головой. – Об этом мы говорить не станем… Маврин уже сказал вам все, что требовалось. И даже больше.

– Но я ничего не понял.

– От вас, Петр Леонидович, требуется не понимание, а исполнение. Строгое и неукоснительное выполнение полученных директив.

– Маврин сказал, что в Облонске меня убьют.

– Точно, – кивнул официант.

– Но сейчас вы грозите мне пистолетом.

– Такова жизнь, Петр Леонидович.

– И что вы от меня хотите?

– Чтобы вы отказались от поездки в Облонск.

– Хорошо, откажусь. Я могу идти?

– Как-то неискренне вы это сказали, Петр Леонидович, – официант с сомнением поджал губы.

– А как можно быть искренним под дулом пистолета?

– Я должен быть уверен, что вы не поедете в Облонск.