– Огромное вам спасибо за эти слова, мастер! Вы и не представляете, какое облегчение я испытал. Но я вижу, мой друг, что вы едва стоите на ногах. Должно быть, сегодня вы прошли немалый путь. Позвольте, я помогу вам сесть.

– Спасибо.

Они оба уселись на траву, и Винкас, кряхтя, вытянул вперед больную ногу.

– Сдается мне, – проговорил он, осторожно массируя колено, – что одну вещь ты все-таки отпустил на волю случая. Я имею в виду нашу встречу, когда ты передал мне эти деньги. Ведь я мог пойти в Зен-Лу другой дорогой… или вовсе остаться дома. Кроме того, я не понимаю, почему ты сам не пустил свои медяки в обращение, пока находился в Зен-Лу.

Курт-Кирстану ухмыльнулся.

– Я хотел, чтобы никто не сомневался в происхождении этих денег. Чтобы все точно знали: они получены от меня. Кроме того, для моих целей мне было необходимо покинуть город, прежде чем Таката закончил бы украшать дома к празднику. Что касается нашей с вами «случайной» встречи… – Тут он хихикнул. – Вы и не представляете, как тщательно она была подготовлена.

– Ах вот как! Почему же ты выбрал именно меня?

– Только вы с вашей сообразительностью могли догадаться, что монеты с подвохом, и только вы поверили бы моим словам, когда я заявил, что должен вернуть вам старый долг. Нет, дорогой мастер, наша встреча была вовсе не случайной! Кстати, вы не задумывались, откуда у вашей праправнучки Алинды появился такой внезапный и сильный интерес к сувенирам с Фестиваля?

Винкас замер.

– До сих пор я считал, – тихо проговорил он, – что ей просто понравилось, как выглядит Золотой Тор. Ведь я выигрываю его не в первый раз.

– Боюсь, мой дорогой мастер, что Золотой Тор, который показал ей я, был намного больше и блестел намного ярче, чем настоящий.

– Мне это не нравится, молодой человек. И мне горько думать, что вы пытались манипулировать мною при помощи моих праправнуков.

– Я смиренно прошу прощения за то, что вынужденно вмешался в ваши семейные дела, но поверьте – это было вызвано необходимостью. И та холодность по отношению ко мне, которую я чувствую сейчас, служит мне строгим наказанием. Я… позвольте мне хотя бы отчасти компенсировать причиненный ущерб.

– Это как же?

– Разрешите осмотреть вашу больную ногу. Винкас заколебался.

– Что ж, пожалуйста. Я только не знаю, сможешь ли ты что-то сделать…

Курт-Кирстану положил руку на его больное колено, и Винкас невольно ахнул, почувствовав, как по ноге разливается приятное тепло. Буквально у него на глазах скрюченная конечность свободно распрямилась, как бывало всегда, когда его джинн питался энергией Пагмаса или другой Энергетической Станции.

– Я вижу, вы испытываете заметное облегчение, мастер, – сказал Курт-Кирстану. – Эффект продержится несколько дней, а потом пойдет на убыль, но это не беда. Не смотрите на меня так, мастер… Я только произвел изменение; поддерживать его будет ваш собственный метаболизм, а для этого вам не понадобится слишком много сил. Больше того, теперь, когда вы знаете, что такое возможно, вы и сами научитесь совершать подобные вещи – нужно будет только немного попрактиковаться. И ничего удивительного в этом нет. Я знаю, что ваш имп исчез, но, как гласит аридзонская пословица, попугай улетел, а жердочка осталась.

– Какая приятная неожиданность. – Винкас проницательно взглянул на молодого человека. – Хотел бы я знать, как тебе удалось активировать моего джинна. Кто ты такой, Курт?

Молодой человек удовлетворенно вздохнул.

– Наконец-то вы начали задавать настоящие вопросы, мастер. Я уж думал, что вы так до них и не доберетесь.

– Я слишком боялся узнать ответы.

– И совершенно напрасно. Видите ли, мастер, я в некотором смысле ваша противоположность. Если вы естественный биологический организм, возможности которого были расширены путем имплантации искусственных органов, то я, напротив, искусственное существо, усовершенствованное путем использования донорской нервной ткани. Кстати, моим добровольным донором был древний ученый по имени Кирстану.

– Словом, ты макроимп. Курт смерил Винкаса взглядом.

– Мне кажется, вы как-то не очень удивлены.

– Ты же сам сказал, что Пагмас не может быть макроимпом: ведь он не личность и не живое существо. Кроме того, ни один живой человек не мог даже приблизиться к Энергетической Станции.

Курт озадаченно нахмурился.

– Вы правы, доступ к Пагмасу может получить только тот, кто умеет снижать чувствительность своих нервных окончаний. Или вовсе отключать их. Но если вы давно догадались, кто я такой, почему не сказали об этом сразу?

Винкас помедлил с ответом.

– Я слишком боялся, – неохотно проговорил он, – что ты и Шломо Леви сговорились, чтобы манипулировать нами.

– Разве это было бы так ужасно?

– Как говорится, вкус рагу зависит от того, что кладут в котел. Похоже, в настоящий момент наше будущее находится в руках этого ученого еврея, и мне бы очень хотелось, чтобы эти руки оказались чистыми.

– В таком случае можете быть спокойны, – улыбнулся Курт. – Весь этот обман я задумал и осуществил совершенно самостоятельно.

– Похоже, пришло время спросить – для чего?

– Древние создали рай на земле, но они забыли, что силу можно развить и поддерживать, только преодолевая сопротивление.

Винкас медленно кивнул.

– Стернз сказал, что успех Древних в итоге обернулся поражением.

– И это поражение, мой друг, пережило их самих. В созданном ими раю было слишком мало трудностей и слишком много развлечений. Численность рода человеческого падала, дух любопытства и честолюбия угасал. В итоге, человечество так и не сумело вернуться на дорогу прогресса, потому что многочисленные дары Древних – начиная с джинна и заканчивая фабриками продовольствия – приучили людей к изобилию без усилий и сделали их существование слишком простым и безоблачным.