Лена обернулась на Рустама и глухо сказала сквозь мокрый платок:

— Уйди. Без тебя тошно.

— Зачем Рустам обижать? Рустам помочь хочет!

— Помочь? Отлично! — Лена сжала платок и бросила жалкий комочек на землю. — Достань Илью! Я ему все глазки его наглые выцарапаю!

— Приведу! Царапай ему, что хочешь. Только скажи — где искать? — Рустам в ожидании наклонил голову набок.

— А я почем знаю? Ты и ищи! А еще помочь обещал… Все вы, мужчины, такие. Наобещаете девушке с три короба, а потом в кусты… — Лена уткнулась в сгиб локтя.

— Совсем думать не может — такой большой печаль, — Рустам поцокал языком, — от такой девушки никто не уйдет. Всегда назад прибежит!

— Прибежит, как же! Не нужна я ему…

— Зачем говорить так? Напраслину на Илью наводишь. Испугался человек, с кем не бывает. Еще и не такие со свадьбы сбегали, прятались. Они чего боялись? Свободу свою драгоценную потерять. А Илья? Совсем другое. Ловят же его, сама знаешь.

— Угу, — буркнула Лена. Она немного успокоилась. По крайней мере, слезы перестали безудержно литься. Веки набрякли, но это не страшно — немного искусства и почти незаметно, что ревела. — Куда теперь-то?

— Куда хочешь, красавица. Хочешь — тут оставайся, хочешь — домой лети. А хочешь… — Рустам не договорил.

Он вдруг стал серьезным и немного грустным — вся его напускная веселость пропала. Лена внимательно посмотрела в лицо Рустаму. Маска, а не лицо. Ничего не читалось в нем. Карие глаза только впитывали, ничего не отражая. Узкие губы, бледные на загорелом лице, были плотно сжаты. Широкие брови, черные волосы, косой шрам на лбу. Что Рустам хочет от нее?

— Что хочешь ты? — спросила Лена с вызовом.

— Полетим на Петерсит. Вместе…

И в первый раз Лена увидела, как Рустам опускает глаза.

— Вставай, соня! — над ухом хихикнули. — На работу опоздаешь.

Зель что-то промычала, отмахнулась и перевернулась на живот: открытие глаз после сна при свидетелях было чревато как минимум расспросами. Третье внутреннее веко, выглядевшее как серая непрозрачная пленка, надежно прикрывало глазное яблоко, когда зель спала или плавала в открытой воде.

Взгляни Шандар такими глазами на человека, тот наверняка испугался бы до смерти. Надо немного подождать, и пленка отойдет к внутренним углам глаз. Ушла. Можно подыматься.

Шандар рывком села на постели, и Аля ойкнула, отдергивая руку от плеча зель.

— Не спишь? Вот и хорошо, — девушка улыбнулась. — Будешь завтракать? Я и на тебя приготовила. У нас работа у всех в одно время начинается — но с этим здесь не строго. Говорят, кто-то и позже приходит, и раньше уходит. Да я думаю, что такие люди только других подводят. Девочки, вон, уже ушли. Я задержалась, потому что дежурная. Дай, думаю, тебя разбужу — ты же новенькая, не знаешь ничего. Правильно разбудила?

— Спасибо, Аля. Ты иди, я тут разберусь.

— Ага, — кивнула Аля. — Ты сначала в администраторскую зайди, а там уж куда направят. Пока! До вечера!

Девушка чуть подпрыгнула, повернулась, выскочила из домика и хлопнула дверью. Даже из помещения было слышно, как она бежит, плюхая подошвами по грязи, напевает какую-то песенку, громко здоровается со всеми встречными и начинает их расспрашивать о всяких пустяках.

Жаль, что не все люди такие. Душевные.

Шандар мысленно вернулась к Лене и Илье, что она запретила себе делать. Бессмысленно о них думать. Неизвестно где они очутились — ведь сам фактор перемещения не поддавался анализу. Не может материальное тело перемещаться в пространстве само собой за бесконечно малые промежутки времени. И не только само. Никакое устройство не может так делать. Помнится, Илья рассказывал об отце друга детства, который изобретал такую машину, а создал машину времени.

Прагматичный разум зель отказывался верить в то, что она прочувствовала на себе. И даже если вспомнить — что предшествовало перемещению на Сибу? Все радовались, дарили подарки, а потом ворвались силы усмирения. Шандар даже не успела адекватно среагировать — броситься и прикрыть Илью, как в тот же миг всё окружение исчезло. И зель оказалась в болоте на планете Сиба.

Почему именно здесь? Казалось, ответь на этот вопрос, и всё разрешится к всеобщей радости. Но Шандар знала, что это не так. Происшедшее не поддавалось логическому анализу. Следовательно, нужно просто принять данность как есть, чтобы не загнать себя в логическую ловушку. Забыть о прошлом. Жить настоящим.

Первая из насущных проблем — устроиться на работе. И ничего ей не сможет помешать. Ни крики пернатых ящериц, ни гул и дребезжание тяжелой техники, ни люди, каждый раз здоровающиеся с ней, когда проходили мимо. Отвлекающих факторов много, но им нет места в жизненной системе зель.

Шандар легко отыскала административный блок по суете около него, предъявила электронному секретарю учетную карточку, и тот отправил ее на второй этаж — на ее рабочее место. Находилось оно перед дверью в кабинет Слободы: стол, кресло анатомической формы, стандартный терминал с вирт-экраном. Перегородочки, отделяющей место работы зель от коридора, не было. Но ее это не смутило: Шандар могла работать в любых условиях, показавшихся бы человеку дискомфортными.