Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

В своем новом монументальном труде Александр Исаевич Солженицын описывает историю еврейского народа в Российском государстве. Этому сочинению автор отдал десять лет работы за письменным столом и еще добрых сорок потратил на сбор материала и дотошный сравнительный анализ всех кочующих по историческим книжкам сведений, тщательно отсеивая все, что недостоверно, и выстраивая то, что неопровержимо.

Первая часть монографии «Двести лет вместе (1795-1995)» охватывает период с 1795 по 1916 год.

В УЯСНЕНИИ

Глава 13 В ФЕВРАЛЬСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ

Глава 14 В ХОДЕ 1917

Глава 15 В БОЛЬШЕВИКАХ

Глава 16 В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ

Глава 17 В ЭМИГРАЦИИ МЕЖДУ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ

Глава 18 ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ

Глава 19 В ТРИДЦАТЫЕ ГОДЫ

Глава 20 В ЛАГЕРЯХ ГУЛАГА

Глава 21 В ВОЙНУ С ГЕРМАНИЕЙ

Глава 22 С КОНЦА ВОЙНЫ – ДО СМЕРТИ СТАЛИНА

Глава 23 ДО ШЕСТИДНЕВНОЙ ВОЙНЫ

Глава 24 НА ОТКОЛЕ ОТ БОЛЬШЕВИЗМА

Глава 25 ОБОРОТ ОБВИНЕНИЙ НА РОССИЮ

Глава 26 НАЧАЛО ИСХОДА

Глава 27 ОБ АССИМИЛЯЦИИ

ОТ АВТОРА

Всякое рассмотрение значительной роли евреев в жизни стран и народов их рассеяния – как вот и наша книга – неизбежно останавливается перед вопросом: «кто есть еврей?», «кого считать евреем?». Пока евреи жили среди других народов обособленными анклавами – не было повода для такого вопроса. Но по мере ассимиляции или просто всё более широкого включения евреев в окружающую жизнь – вопрос стал возникать и интенсивно обсуждаться, и более всего – евреями же. Естественно, что и в послереволюционной России – вплоть до открытия еврейской эмиграции, да и позже, – ответы менялись и менялись, и уже поэтому попытка их обзора может быть небесполезна. И тут, как ни удивительно, мы от первого шага сталкиваемся с большим разноречием и спорами – и нельзя не поразиться пестроте и разнообразию взглядов.

Дореволюционная Еврейская энциклопедия в статье «Еврей» не даёт никакого определения. Она лишь указывает, что «термин еврей для обозначения израильтянина в противоположность египтянину встречается уже в древнейших частях Пятикнижия», и приводит конкурирующие гипотезы об этимологии этого слова [1] . Современная же Еврейская энциклопедия обходится таким определением: «Лицо, принадлежащее к еврейскому народу» [2] .

Но, как видно, не многие удовольствовались этим определением. «Кого считать евреем? Кто – еврей?», и ещё так: «что такое еврейскость?» – это для самих евреев сегодня не простой вопрос. Вот русско-еврейские авторы пишут о понятии «еврейский»: «Ни в Израиле, ни за границей среди самих евреев нет никакого согласия относительно содержания этого понятия. Чем ближе к нему приближается новичок, тем расплывчатее становится для него этот неуловимый образ» [3] ; «через 74 года после российской революции и 43 года после возрождения государства Израиль попытка определения еврея – почти головоломная задача» [4] .

Однако она никогда не была сложна для евреев религиозных. Определение ортодоксальных раввинов: «Еврей – это тот, кто рождён от матери-еврейки или обращён в еврейство согласно Галахе» [5] . (Галаха – религиозная регламентация жизни евреев: «совокупность законов, содержащихся в Торе, Талмуде и в более поздней раввинистической литературе» [6] .)

«Что нам давало и сейчас даёт силу жить и в чём значение этой жизни? И то и другое лежит в области религии» [7] . – Артур Кестлер писал: «Отличительной чертой еврея… является не его принадлежность к той или иной расе, культуре или языку, а религия» [8] . – Да и сегодня в израильском журнале: «Еврейская национальная полнота возможна только в религиозном образе жизни» [9] .

Но уже и в античном мире можно было наблюдать не столько религиозный, сколько национальный импульс к общности. С.Я. Лурье приводит пример «эссенян». То была «еврейская секта, видевшая спасение не в национальном, а в индивидуальном самоусовершенствовании. Эссеняне были "слугами мира"», и местные властители, уважая их взгляды, не привлекали их к военной службе. «Тем не менее, когда опасность стала угрожать главному центру мирового еврейства, они, несмотря на то что относились скептически к святости храма и жертв, несмотря на свой резкий принципиальный антимилитаризм, идут добровольцами в ряды сражающихся евреев… Национально-патриотическая закваска была в них так сильна, что оказалась сильнее убеждений, составлявших дело их жизни» [10] .

Да и в XIX веке высказывалось мнение, что «евреи предшествуют иудаизму», «мы должны постоянно расширять наше понимание "еврейскости"», «вырваться из ограничений галахического иудаизма в более широкий мир» [11] .

А уж в секулярный XX век религиозное понимание не могло не пошатнуться и не расплыться дальше. В размышлении (послереволюционном) Г. Слиозберга религиозный мотив оттеснён: «В чём критерий еврейской национальности? Именно в еврействе и заключалась национальная сущность в течение тысячелетий. Она – в непрерывной цепи особой еврейской культуры, в единой духовной сущности всех евреев во всех странах» [12] .