– Тогда не надо. Тогда будем помирать. – Иван завалился на нары.

– Ну, скажешь тоже… Вышлют – максимум, – неуверенно сказал Вадим.

Он вдруг заметил, что часовой смотрит в глазок.

– Эй! Принеси воды, – крикнул он по-испански.

Глаз часового исчез, через минуту дверь открылась, и часовой внес в камеру две бутылки пепси.

– Прокурор протрезвел? – спросил Вадим, принимая пепси.

– Нет, господин прокурор еще спит, – ответил часовой.

– Когда же он нас допрашивать будет, скотина? Мы и так здесь без санкции сидим, – сказал Вадим по-испански и добавил по-русски для друга: – Слышь, Вань, прокурор еще дрыхнет.

– Пускай уж лучше дрыхнет, – сказал Иван, открывая бутылку пепси об угол нар. – Слыхал, за что он у нас сидел? Нарушение социалистической законности. Лютовал, значит… Охота тебе с ним связываться?

– Так ведь расстреляют без суда и следствия, Ваня! Я же знаю, как это делается! – вскричал Вадим.

– А тебе нужно, чтобы через суд расстреляли? – ехидно заметил Иван.

Часовой, тупо послушав незнакомую речь, удалился. Лязгнул засов. Прошло не больше минуты, как за окном послышался тихий возглас:

– Ку-ку!

Узники подняли головы. За зарешеченным окном виднелось улыбающееся приветливое лицо Бранко Синицына.

Иван молча погрозил ему кулаком.

– Издеваешься, гад!

– Сейчас вам принесут передачу. Прочтите это! – сдавленным голосом произнес Бранко, бросая в открытую форточку сложенную в четыре раза записку.

Вадим поймал записку и поспешно спрятал ее, потому что часовой вновь вошел в камеру с картонной коробочкой в руках. Бранко исчез из окошка.

– Вам передача, – сказал часовой.

Вадим спрыгнул с верхних нар, принял коробочку. Часовой потоптался, видимо, ожидая, когда коробочку откроют, но не дождавшись, ушел. Только тогда Вадим уселся рядом с Иваном и осторожно открыл крышку.

– Клюква в сахаре… – удивленно констатировал Иван.

За круглым столом, где еще недавно шли переговоры, на этот раз заседал Государственный Совет вольной республики Касальянка. В полном составе сидели члены кабинета, в том числе и Алексей Заблудский; на почетном месте, в деревянном кресле с высокой резной спинкой, восседал дон Перес де Гуэйра. У дверей зала дежурили солдаты, а у стены притулился на стуле Бранко Синицын, на коленях у которого как бы невзначай лежал автомат.

– Начинаем заседание Государственного Совета, – объявил Перес. – На повестке дня обсуждение поставок чая, утверждение плана по экспорту. Это первое… Второе: вопрос о незаконном проникновении в страну агентов Интерпола, арестованных по представлению прокурора… Где он, кстати?

– Запой у него, – тихо сообщил министр юстиции.

– Ладно, без него разберемся. В третьем пункте – разное. По первому вопросу докладывает министр внешней торговли. Прошу.

Поднялся солидный мужчина, действительно похожий на министра, в прошлом – председатель облисполкома, получивший срок за взятку. Держа перед собой листок, он принялся докладывать.

– План по экспорту на первое полугодие выполнен на сто семьдесят процентов. Сверхплановые закупки произведены Японией, Южной Кореей, Сингапуром. Поставки Соединенным Штатам остались на прежнем уровне.

– А когда ж в Россию продавать будем? – раздался голос министра здравоохранения.

– Вот, уже купили небольшую партию, – указал Перес на Федора. – Сто двадцать килограммов. Дальше будем больше.

– Как намереваетесь использовать?

– Чтоб я знал! – воскликнул Федор. – Я в глаза вашего чая не видал.

– Я приложу инструкцию для покупателей. Пойдет, как и везде, по коммерческим структурам, – сказал Перес.

– Национал-радикалов поите и этого… Жириновского! – воскликнул Илья Захарович.

– Там есть клиенты. Много, – утвердительно кивнул Перес, давая понять, что обсуждение закончено. – Прошу утвердить отчет. Кто за?

Все министры дружно подняли руки. Бранко тоже поднял.

– Единогласно. Переходим ко второму вопросу. Слово министру юстиции, – сказал Перес.

Поднялся министр юстиции – небритый желчный тип с бородкой.

– Я кратко, если можно. Расстрелять ментов – и дело с концом. Чтобы неповадно было.

– Я против! – выкрикнул Алексей.

– А ты кто такой? – удивился министр юстиции.

– Он министр культуры. Уже третий день. Вы же знакомились на брифинге, – укоризненно сказал Перес.

Знакомство Заблудского с юристом состояло в том, что их вынесли вместе из банкетного зала.

– А-а… Вспомнил, – хмуро сказал юрист. – Я закон напишу, если нужно. Вплоть до исключительной меры. А то повадятся.