— Не очень.

— Ничего не поделаешь. Тут я ничем не могу помочь… Но… не обратил ли ты внимания на какой-нибудь предмет, какого у меня не видел? Понимаешь, очень важно, не заметил ли ты в том пространстве нечто иное?

— Постой-ка… минутку… Да, припоминаю… золотую чашу…

— В центре круга с вписанным в него знаком септенера?

— Септенер? Что это такое?

— Усложненный образ семнадцатого аркана таро: семиконечная звезда со знаками семи планет на концах. Девиз: Spiritus dominat formam.

— И в самом деле, такой символ был нарисован мелом на столе… Она пристально всматривалась в чашу, когда я вошел.

— Естественно, чаша с водой?

— Да, только потом она разлила воду по столу: больше ей, кажется, уже не понадобятся эти операции.

В глазах Анджея вспыхнуло оживление.

— Возможно, здесь еще кое-что осталось, если вода не высохла.

И он внимательно начал рассматривать поверхность стола.

— Есть! — воскликнул он обрадованно. — Эврика!

Он подбежал к атанору и, достав из печи платиновый тигель, ложкой собрал в него остатки жидкости.

— Прекрасно!

Анджей спрятал сосуд в нишу в стене около печи и удовлетворенно потер руки:

— Наконец-то нашел отправную точку.

Я недоумевал:

— Что это значит?

— Как-нибудь позднее все объясню. А пока мои объяснения ничего не прояснят, Юр, — готовимся к борьбе! — договорил он, и его серые глаза загорелись.

Из-под рубашки он достал шелковый мешочек, развязал тесемку и вынул кружок с шестиконечной звездой на лазурном поле.

— Ты когда-нибудь видел это? — показал он издалека.

— Талисман?

— Нет — пантакль.

— Во всяком случае, похоже на талисман.

— В целом, однако есть и существенные различия. Талисман служит для концентрации энергии той планеты, под знаком коей родился его владелец. И потому имеет значение чисто индивидуальное: тесно связанный с данным индивидуумом и его планетой, талисман усиливает лишь то, что уже in potentia существует в человеке с рождения. А потому бесцельно, например, рожденному под знаком Марса носить талисман Сатурна.

— А что в таком случае пантакль?

— Пантакль, сделанный из сплава семи планетарных металлов, с помощью соответствующих магических приемов насыщается флюидами отвечающих ему планет; поэтому пантакль может искусственно завязать астральные отношения между тем, кто его носит и энергиями планет. Пантакль, который я тебе показал, обычно называют «печатью Соломона», «звездой Соломона» или «мистической гексаграммой».

— Разреши мне осмотреть его внимательней.

И я протянул руку. Вируш испуганно отпрянул, поспешно спрятав пантакль:

— Не смей к нему прикасаться! — предупредил он сурово.

— Почему же?

— Ты можешь заплатить своим здоровьем, и даже жизнью, спровоцировав сольвацию сконцентрированных в нем сил. Пантакль нанес бы непоправимый вред тебе, а опосредованно и мне — ведь лишенный флюидальной эмиссии, он утрачивает свою силу и не помогает владельцу, то есть мне.

— А не придаешь ли ты слишком большое значение обычному кусочку металла?

— Ежи, ты подобен ребенку, говоришь о вещах, сущности которых не понимаешь. Гексаграмма Соломона — чуть ли не самое сильное оружие в руках Посвященного, символ единства добра и зла, синтетическая концентрация магического равновесия. И этой печатью я преодолею черные силы, кем-то аккумулированные вокруг меня и тебя. Сегодня еще невозможно определить, кто эта женщина и откуда она, но силы, ее сопровождающие, — злые и преступные, здесь нет сомнения, и я одолею их, — повторил он резко, — должен одолеть, если только…

— Что?

— Если только моя деятельность на земле не пришлась на период временного регресса…

— И что тогда?

— Тогда я, — ответил он тихо, — потерплю поражение.

— Ты и поражение! Возможно ли?

— Благодарю тебя, Ежи, за веру в меня, но порой слишком трудно бороться против течения; волна космической инволюции, бывает, затопляет и самые высокие вершины. Впрочем, в такой борьбе случается одержать и пиррову победу.

— Как понять тебя?

— Иногда истощенный борьбой победитель вынужден уйти с поля битвы на длительное время, может статься, на многие века…

— Ты рассказываешь о таких странных вещах…

Я задумчиво всматривался в таинственные знаки печати.

— А что означают два вписанные друг в друга треугольника со знаком «Т» в центре: один — золотой, другой — серебряный? — прервал я вопросом затянувшееся молчание.

— Золотой, обращенный вершиной вверх, называемый поэтому triangulus ascendens, символизирует Макропрозопа или белого Бога, второй же, серебряный, повернутый вершиной вниз — его мрачное отражение: знак Чернобородого Микропрозопа.