Не особо брезгливые солдаты обшаривают убитых. Патроны вещь в хозяйстве нужная. А больше даже и с не обгоревших взять-то особо и нечего. Сапоги разве что, да и то, они в основном грэдские. Не первого сорта.

Покойного полковника уважаешь всё больше. Предвидел восстание. Боролся с то ли идиотизмом, то ли сознательным предательством центральных властей. И всеми силами стремился ослабить потенциальных повстанцев. Почти получилось.

Выполняй он все предписания губернатора — имели бы сейчас восставшие раза в три больше артиллерии, оружие посовременнее, даже танковый батальон территориалам планировали передать. Штаты создал, ни одной машины не дал. Так и с остальным. С месяц назад додумался — забрать у полиции патроны для крупнокалиберных пулемётов. Поступил де приказ о их утилизации, просрочены мол. Скоро новые привезут. Отдали. Тем самым оставив без боекомплекта основного вооружения все полицейские броневики. 120-мм миномёты тоже изъяли. Для профилактического обслуживания.

Как раз вчера бывших владельцев и обслуживали. Некоторых как раз в воронках от 120-мм мин и закопали.

Костры пылают. Пламя освещает лицо. В багровых отсветах кажется, что смотрит существо, у которого с лица содрана кожа. Какой-то окровавленный кусок мяса. И разум во взгляде. Холодный разум существа не из этого мира. Для которого не существует человеческих понятий и представлений. Кажется, будто на рубцах кровь. Заметны на красном белки глаз. И ярок нечеловеческий взгляд. Подобен смертельной вспышке молнии. Разящей без промаха. Гримаса искажает безобразную маску. Не поймёшь, какие чувства выражены.

Глянул в лицо — и отступил на два шага. Что бы там говорить не собирался, а смелости поубавилось.

Она шагнула навстречу.

— Что вы мне хотите сказать, господин подполковник?

Тот отступает ещё на шаг. Знает, что надо идти против неё. И боится её одновременно. Мобильный резерв майора решил исход сегодняшнего боя. Подполковнику отступать уже некуда.

— Прислушайся мы вчера к вам — ушли бы или нет — не знаю, а беженцы погибли бы все. Поголовно. Мы бы не смогли их защитить.

— То, что отбились — случайность.

— Отставить панику! — отрубила Марина. — Хватит паникёрских настроений. Их вполне можно бить. И мы их будем бить. Я сказала! Командир здесь Я!

Подполковник оборачивается к офицерам, словно надеясь на поддержку. Только его 'популярность' не особенно высока. Сюда всегда спроваживали самых негодных офицеров. А он даже на их фоне… А вот к чокнутому майору многие успели проникнуться искренней симпатией. А за прошедший день симпатии выросли до заоблачных высот.

Капитан особистов — туповатый служака. Мыслительный процесс — не далее параграфов должностных инструкций и предписаний. Что в данный момент нам на руку. Думать этот тип не умеет совершенно.

— Имеется приказ за подписью министра безопасности. Господин майор — лицо обличенное особыми полномочиями. После командира дивизии, второй по рангу офицер. То есть, в настоящий момент командир дивизии она. И все остальные обязаны выполнять её приказы.

Особист туп, но далеко не безопасен. Сейчас он союзник Марины, ибо так понял инструкцию. А держать две мысли в голове — выше его умственных способностей.

Марина отправилась в госпиталь. Раненых довольно много. Но настроение довольно приподнятое. Краем уха слышала разговор.

— А кто теперь командует?

— Майор с бронепоезда.

— Эта страхолюдина?

— Да.

— Ну, раз она за дело взялась, то дело пойдёт!

— Точно!

К утру окончательно подсчитали потери. Повстанцев местами наложили чуть ли не штабелями в два-три ряда. И это притом, что довольно многих не попавшие в штабеля сумели вытащить. С полсотни попало в плен. Прикатили даже один полицейский броневик. Во время боя с танками у машины заглох мотор. Экипаж бросился бежать… Их нашли недалеко. Всех пятерых. Срезанных пулемётной очередью. На машину за полчаса поставили обратно крупнокалиберный пулемёт.

Следующий день прошёл в обмене артиллерийскими 'гостинцами' . Грэдам ничего не жалко, а повстанцы стреляют довольно вяло. И из рук вон плохо. Спасибо полковнику, оставил местные части без Ў боекомплекта. Да и из имеющихся снарядов для гаубиц — половина — дымовые гранаты. Пользы от них ноль.

Подогнали машину с громкоговорителем и начали вещать. Артиллеристы уже рвались принять участие в дискуссии ( 'Лаптёжник' разглядел машину), но Марина приказала подогнать танк с громкоговорителем.

Начался диспут. Кто с той стороны — не поймёшь, а с этой принимает участие танковый экипаж, да солдаты, в основном уже употребившие императорские 100 грамм. Ржут и подают разнообразные советы танкистам. Те озвучивают особо выдающиеся.

С самолёта доложили о большом скоплении повстанцев в одной из соседних деревень. Беспокоить не стали. А в четыре часа ночи организовали побудку. Из всех гаубиц, да заодно и орудий бронепоезда. Кажется, угодили в бензовоз. И не в один, судя по осветившим ночное небо огненным вспышкам.