Он постарался произнести последнюю фразу возможно более твердо и покосился на Бердера. Хранитель силы, как ни странно, улыбался, словно Артур не молнии метал, а угощал гостей анекдотами.

— Если я не соберу Думу этим летом, начнется бунт, — заявил Коваль. — Слишком много недовольных, приходится держать удвоенные гарнизоны. Мне надоело быть козлом отпущения… В казне постоянно нет денег: для оросительных проектов, для починки мостов, — и выходит, что губернатор, гад такой, ненасытный, обирает собственных подданных… Не хватало мне еще войну развязать! И так на Новгород постоянно кивают: мол, у них и повинностей вполовину меньше, и в рекруты не бреют, и монастыри жируют… Никому нет дела, что в Новгороде народу в десять раз меньше. До того докатились, что и полковники, которых сам назначал, по углам ворчать начали. Им тоже вольностей мало, подавай лавку в Думе! Для чего им власть, и сами толком не знают, будто от этого командовать лучше начнут… Только стрельбы на улицах не хватало.

— А если Дума сама попросит тебя отправиться на юг? — как бы невзначай спросил Кристиан.

— Чего?! — на короткий миг Артур решил, что над ним попросту издеваются. — Как бы мне из Питера драпать не пришлось после выборов!

Но оракул глядел — серьезнее некуда.

— Ты ведь врешь нам, Клинок, — спокойно произнесла Анна, и старая Хранительница, подтверждая, кивнула будущей сменщице. — Ты врешь нам, что в городе развал и смута. На самом деле, там покой, и люди молятся на тебя, особенно беднота.

— Не беднота держит масть, не ей решать. Ковбои захотят — и в городе не будет хлеба! — огрызнулся Артур, но почувствовал, что краснеет.

— Ну, так повесишь ковбоев, — раздраженно произнесла мама Рита, будто удивляясь тупости градоначальника. — Если Дума тебя выберет и попросит возглавить поход на юг, ты откажешься?

— Это невозможно представить…

— Я задала тебе вопрос, Клинок. Не заставляй меня думать, что ты превратился в святошу, отвечай прямо!

— Да черт с вами! — выпалил Коваль. — Если в Книге уже всё решено, так о чем меня спрашивать?! Я так понял, что выбора нет?

— Выбор всегда есть, — рокотала Хранительница. — Шестеро Хранителей памяти, с разных концов земли нашей, называют эту осень лучшим временем для тебя и для страны…

— Для страны? — растерянно повторил Коваль. — Но страны нет…

— Для страны и… для государства, — Хранительница произнесла ненавистное слово с заметным усилием. — Никто не заставляет тебя воевать с Турцией. Честно сказать, наши мужики толком не поймут, где этот город с башнями находится… Ты хотя бы до Астрахани дойди…

Старуха умолкла, жадно припав к ковшику с отваром.

— Ну, а потом? — робко вставил Коваль. — С кем там воевать-то, в этой Астрахани?

— Потом… — хихикнула Анна. — Потом на восток, верно, мама?

— Верно, — кивнула та. — Надо бы на восток, все сибирские города собрать…

— Пока поздно не стало, — сказал Кристиан.

— Пока мы еще можем помочь, — сказал крючконосый старичок.

— Пока Озерники в силу не вошли, — хмуро бросил третий Хранитель.

— Ну, кое-где они давно при власти, — саркастически заметила Анна.

Господи, взмолился про себя Коваль, сделай так, чтобы эту языкастую бабу понос пробрал! А вслух сказал:

— Христофор от рождения живет в Эрмитаже. Его трижды пытались выкупить и раз восемь хотели украсть, пока он был мальчишкой. Он спасал меня от смерти и показал себя настоящим мужчиной в походах. Я не пойму, чем он вам так не нравится? Вы его даже не видели ни разу!

— Он нам нравится, — очень тихо сказал Бердер. — Вопрос в том, понравится ли он Озерникам? Как ты думаешь, он пойдет ради тебя на Ладогу?

— У Чудских он был, — промямлил Коваль, — тогда они вместе с Мишей к старому Рубенсу ездили, навещали. Вы хотите, чтобы я его шпионить заслал?

— Чудские Озерники не в счет, — отмахнулась мама. — Они траву варят, да на жабах гадают — вот и все их хитрости. А у ладожских совсем иной покрой.

— Их много, по всей стране, — вставил старичок. — Раньше тихо себя вели, детишек у дикарей воровали, да поклоны козлу клали.

— А нынче пошаливать принялись, — почесал бородку Кристиан. — То детишек чужих в скитах воспитывали, или жрали их, людоеды хреновы, а теперь в народ пошли. А к скитам ихним на змее уже не подлетишь, воротит змея-то!..

— Отовсюду весточки летят, — сказала Хранительница. — Насекомые, конечно, как всегда, слепые. У них, пока не загорится, не почешутся. Да и ты, Клинок, чего греха таить, сам есть такой же, ни хрена не чуешь!..

— Весточки летят, — закивал старичок. — Видели наши верные братья мальцов в русских городах. Вроде и мальцы: усы еще не растут, и голосом не окрепли — а глядят точно волки. И стараются-то под простых рядиться: в худой одеже, да чунях деревянных, а то и на бересте… Да не всех провести они могут!