О том, так ли это на самом деле, сельчане могли спорить до хрипоты. Но ни у кого и в мыслях не было, проверить старухин рассказ, что достался ей от сгоревшего от самогона, супруга. Спорить было куда интереснее, нежели шастать по лесу в поисках ответов на вопросы, которые лучше не задавать.

Спорили сельчане до хрипоты, ругались, и даже в накале страстей били друг другу морды, отстаивая свою правоту. Но всякий раз умолкали, едва вблизи спорящей компании, оказывался младший Халявин, - Лешка. Но стоило ему миновать примолкшую компанию, как прерванные его появлением страсти, разгорались с новой силой.

Сельчане старались, чтобы история о призраке, бродящем в глубине аномалии, не достигла ушей парнишки. Ведь молодость порой так безрассудна, что в состоянии совершать непредсказуемые поступки. Селяне опасались, что, прослышав о призраке, в котором охотники опознали его отца, Лешка может кинуться сломя голову к запретной границе, чтобы получить ответы на мучающие его вопросы. Не найдя ответов, или посчитав их недостаточными, он может решиться на крайность, перемахнув запретную черту. Юность, самая благоприятная пора для совершения поступков, на которые человек никогда не решится в зрелом возрасте, умудренный жизненным опытом.

Но как бы сельчане не скрывали от Лешки тайну, о которой судачили на каждом углу, вскоре она, со всеми красочными подробностями стала и его достоянием. Неоднократно ему приходила в голову мысль, которой опасались сельчане. Не раз, и не два, он собирался лично во всем разобраться. И с этой проклятой аномалией, и с ее секретами. Несколько раз он был близок к осуществлению задуманного. Но всякий раз, что-то удерживало его от опрометчивого шага. Он так и не ступил на землю, населенную по рассказам сельчан призраками сгинувших там людей, а также разной нечистью, встреча с которыми человеку не сулила ничего хорошего.

Неоднократно останавливался он у самой границы аномалии. Подолгу наблюдал за мерцающим серебристыми сполохами туманом, в надежде узреть в белесой глуби, до боли знакомый силуэт, которым сельчане наделили одного из обитающих в аномалии призраков. Но к разочарованию, ни призрака отца, ни какого-либо иного призрака, он так и не увидел. Или закончился у них прогулочный сезон, или они по каким-то своим, призрачным причинам, решили избегать его, обходя стороной.

Несколько раз, побывав у запретных пределов безрезультатно таращась в мерцающую белесую пелену, Лешка бросил это бесполезное занятие. А вскоре ему и вовсе пришлось надолго завязать с лесными прогулками.

Как-то разом, обрушились на его плечи многочисленные обязанности и хлопоты по дому, по скотному двору, да и по всему хозяйству. После слухов о страшном, но узнаваемом призраке, обитающем в аномалии, не прошедших мимо ушей стариков Халявиных, дед с бабкой сильно сдали. Слишком любили они единственного сыночка, слишком сильно сокрушались, когда его забрали в тюрьму. Они даже захворали немного, пока из мест заключения не стали приходить полные оптимизма письма. С их появлением старики Халявины оттаяли душой и смогли справиться с навалившимися хворобами и немощью. Тогда их сын, кровиночка был жив, и они надеялись дождаться его возвращения домой, которое хоть и не скоро, но обязательно состоится. Они справлялись со всеми домашними делами, и хватало у них и времени, и сил, на Лешку. Они баловали единственного внука, каждой черточкой лица, напоминающего сына, который сейчас так далеко, что обнять, поцеловать его можно только мысленно.

Жизнь в доме Халявиных шла своим чередом. Все, как прежде, лишь за исключением того, что в доме не было отца. Лишь иногда, насупившись, застынет дед, остановившимся взглядом уставившись куда-то в пустоту, да бабка, иной раз смахнет краешком платка, набежавшую на глаза слезинку. А в остальном все было, как и прежде, вплоть до того дня, как в доме объявился капитан Шалмин с солдатами, поджидая беглого зэка.

Этим беглецом был никто иной, как Лешкин отец. Сам факт побега говорил о многом, в частности о том, что к годам ожидания отцовского возвращения домой, добавятся еще несколько лет, щедро добавляемые к сроку за побег. Конечно в том случае, если его поймают. А если не поймают, что тогда? Остаток жизни провести в постоянном страхе, скрываться и таиться от всех, становиться изгоем, обреченным на жизнь в вырытой где-нибудь в лесу землянке, или грубо сколоченной хижине. И никаких шансов, когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

Можно вернуться в родную деревню и прятаться у родных, и друзей. Но все это временно и не выход из положения. Сколько веревочке не виться, а конечик обязательно будет. Рано, или поздно, кто-нибудь сдаст его властям со всеми потрохами. Сдаст ловко и аккуратно, что никто и вовек не догадается о том, какая сволочь сдала их односельчанина. А это чревато весьма серьезными последствиями. И в первую очередь пострадают люди скрывавшие его. Им достанется от гуманной советской власти на полную катушку. Власть позаботилась о людях, укрывающих беглых преступников, включив в Уголовный кодекс статью, с солидным сроком, за подобное прегрешение.

Отец не вернулся домой, не объявился он и в соседних деревушках. Не встречали его и в лесу, на отдаленных заимках. Все говорило о том, что он исчез. И если и не умер, то не в состоянии вернуться в мир, превратившись в страшного, пугающего охотников призрака, живущего где-то в глубине мерцающей аномалии.

Постепенно все домашние дела легли на Лешкины плечи. А это и содержание обширного хозяйства, готовка и уборка дома. Уход за многочисленной, хрюкающей, кудахтающей и издающей иные звуки живностью, с избытком водившейся на Халявинском подворье.