Возможно, нежелание иметь детей, было отчасти связано с жилищной проблемой. Ведь городская квартира отличается от сельской усадьбы также разительно, как земля от неба. А если учесть, что подавляющее большинство москвичей в то время обитало не в отдельных, благоустроенных квартирах, а в коммуналках с множеством хозяев, это многое объясняло, хотя конечно и не все. Но даже отдельная квартира со всеми удобствами, оставалась таковой на долгие годы, а зачастую на всю жизнь.

Городская квартира никак не реагировала на увеличение численного состава семьи. Ее невозможно увеличить, чтобы у каждого члена семьи, было отдельное жизненное пространство. И приходилось горожанам жить в скученных условиях долгие годы. До тех пор, пока кому-нибудь не давали на производстве, где он горбатился долгие годы за грошовую зарплату, новую квартиру, превышающую предыдущую на несколько квадратных метров.

И снова жизнь в скученности. И если подросшая девчонка выходила замуж, и уходила жить в чужую семью, неся неудобства другим людям, на ее прежней жилплощади становилось немного просторнее. Если в семье рос парень, то, женившись, он приводил в дом молодую супругу, отнимавшую и без того ограниченные, квадратные метры. А затем у молодых рождались дети и метры свободного квартирного пространства катастрофически улетучивались. И все начиналось по новой. Стояние в бесконечных очередях на улучшение жилищных условий, и через десяток лет, при благоприятном раскладе, собственная квартира, которая к этому времени невероятно мала для разросшейся семьи. И так до бесконечности. Так живет большинство москвичей, жителей больших и малых городов, для которых наиглавнейшей проблемой является квартирный вопрос, испортивший не одно поколение советских людей.

Другое дело в деревне, или в поселках, раскинувшихся вблизи, вокруг, а то и в пределах границ больших и малых городов. Здесь если и возникает жилищный вопрос, то решается он гораздо быстрее и безболезненнее, быть может, лишь чуточку затратнее. В частном доме нет проблем с жильем. Изначально строились дома на Руси большими и просторными, с учетом русской традиции иметь большую семью, где количество ребятишек перевалившее за десяток, ни у кого не вызывало удивления и непонимания.

На Руси так жили испокон веков, в глубинке продолжали и поныне. Если дом становился мал, для увеличившейся семьи, ничто не мешало хозяевам пристроить пару-тройку комнат, сняв тем самым возникшую проблему. Если и этого было мало, ничто не мешало надстроить второй этаж, с множеством комнат. Отсутствовала жилищная проблема на селе, испортившая жизнь многим поколениям горожан. Для решения жилищного вопроса на селе, необходимы только финансы на строительные материалы, да время. Деньги у сельчан всегда водились, они привыкли работать от зари до зари, в отличие от избалованных горожан. Времени также было в избытке и для расширения собственных квадратных метров, и на производство тех, кто эти метры должен заселить.

Обжившаяся в столице Настя, иначе смотрела на мир. Ее взгляды коренным образом изменились. Она более не была легкомысленной и наивной девчонкой, что примчалась сюда с охмурившим ее чиновником, покорять столицу. Наивность и простота исчезли бесследно, вытесненные реалиями жизни. За годы проведенные в Москве, она из наивной деревенской простушки, превратилась в красивую стерву, знающую цену своим прелестям. Настя настолько вписалась в городскую жизнь, что не мыслила себя вне ее.

Возвращаться обратно в Шишигино, к коровам и навозу, вечно пьяным колхозникам к серому и унылому однообразию будней, у нее и в мыслях не было. Что станет делать она, привыкшая к красоте и размаху столичной жизни, в богом забытой глухомани, где нет ничего, что даже отдаленно напоминало бы столь полюбившуюся ей жизнь. В Шишигино она не вернется никогда, предпочтет голодную смерть в столице, возвращению в серость, грязь и убогость колхозной жизни.

Но чтобы остаться в Москве, нужны деньги, причем немалые, учитывая привычки, приобретенные ее за годы столичной жизни. А это и шоколад, и коньяк, и различные деликатесы. Красивые наряды, нижнее белье, сводящее мужиков с ума, заставляющее без конца нырять в кошелек, исполняя ее прихоти. И прочие дамские мелочи, типа духов и сигарет, на которые также нужны деньги. К ее огромному сожалению, бросаемые ранее без счета в тумбочку купюры красного и фиолетового цвета с портретом вождя, стремительно таяли день ото дня. Их количество хоть и пополнялось время от времени, но не как в былые времена. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы изменить положение в лучшую сторону.

Учиться Настя, так и не поступила. Да и не было у нее более того наивного желания, отчасти руководствуясь которым, она прибыла в столицу. Зачем корпеть долгие годы над учебниками, вдалбливать в голову всякую мудреную глупость. Чтобы потом получить диплом инженера и устроиться куда-нибудь на завод? И жить потом на мизерную зарплату, перебиваясь с картошки на макароны, экономя на всем, отказывая себе в маленьких радостях для того, чтобы купить какую-нибудь необходимую в хозяйстве, вещь.

И так из месяца в месяц, из года в год. Дальнейшая карьера, перспектива получения более высокой должности и соответственно зарплаты, во многом будет зависеть далеко не от ее деловых качеств. Будь ты хоть семи пядей во лбу, у тебя нет никаких шансов подняться по служебной лестнице быстрее какой-нибудь симпатичной и понятливой блондинки с длинными ногами, и голубыми глазами. Симпатичной блондинки, чьи огромные ресницы восторженно взлетают при появлении начальника. Чей чувственный ротик с ярко накрашенными губами, открывается томно и призывно, а коленки послушно ползут в сторону, открывая заинтересованному взгляду, самое сокровенное.

И вот вчерашняя выпускница, смазливая студентка с красным дипломом, немало потрудившаяся ради его получения ртом и гениталиями, уже и мастер. Еще немного, и она начальник участка. И дальнейший ее взлет по служебной лестнице, не менее стремителен. И громадные ресницы взлетают вверх уже при появлении другого начальника. Ее чувственные губки призывно и томно открываются навстречу уже другому. И другого манят ее влажные глубины, меж обольстительно разведенных ног.

И новый карьерный взлет, - уже на самый верх. К 30 годам, она превращается в прожженную стерву из заводоуправления, занимающую приличную должность и раздвигающую ноги по мере надобности. Чтобы усидеть в кресле, не вылететь из него куда-нибудь на отшиб, под натиском очередной карьеристки, пробивающей путь на самый верх при помощи губ, задницы и аппетитной «киски».

Так и сидит она сычом, поглядывая настороженно по сторонам, в ожидании появления в поле зрения соперницы, что дерзнет покуситься на ее трон. И при обнаружении таковой, начинает плести сложные сети интриг, чтобы сбагрить представляющую опасность красотку куда-нибудь подальше. Пока она не освоилась, не пустила корни, не набралась сил для того, чтобы ее саму куда-нибудь спихнуть.

И так пролетит вся жизнь. В накоплении денег, машин, квартир, дач, и прочих благ, недоступных большинству простых людей, но доступных ей в силу служебного положения. И так до тех пор, пока она все-таки не проглядит появление соперницы, подпустит ее слишком близко к себе. А может и не проглядит, и сделает все возможное, чтобы избавиться от соперницы так же, как и от ее смазливых предшественниц. Просто привычная и отлаженная годами схема избавления от конкуренток, начинала давать сбои. Причина до обидного банальна и проста. Она начинала стареть, хотя не призналась бы себе в этом, даже в страшном кошмаре. Ее прелести несколько увяли, приелись, более того, набили оскомину в мире, в котором она вращалась. Благосклонные уши вышестоящих начальников охотнее прислушивались к словам, вылетающим из прелестных губ молодой девушки. Тем охотнее, чем ближе губы находились к ушам слушателя, особенно если под телом начальника лежала такая податливая и готовая на все, плоть просительницы.