Совершенно явно, на лице Тартры промелькнул безотчетный ужас. И при этом она замолчала — будто речь потеряла. Капитан удовлетворенно щелкнул змеистым языком, издевательски поклонился и ушел куда-то на корму, предоставив пленников терзаться своими мыслями. Эбессаху вдруг почудился тихий мысленный шепот эльфийки, обращенный в спину ушедшему капитану:

— Это черная змея тебя заставляет. Ты так не думаешь, ты же так не думаешь, Леадор… Ты же знаешь, что не я… — И шепот стих. Кажется, Тартра вовсе потеряла сознание.

"Таршарайя", — подумал Эбессах. У него не возникло сомнений, что капитан назвал настоящее имя Тартры. Тому подтверждением стал и испуганный мысленный всплеск с ее стороны. Еще бы, имя не просто странно звучало — оно оказалось странно похожим на одно из слов языка, с помощью которого Шатар раздавал команды своим «матросам». Правда, первая половина отличалась, но она не отложилась в памяти пирата.

Значит, если капитан не лжет, эльфийка с ним — одного поля ягоды? Да и грехов у них обоих, судя по разговору, хватает. Как же это он сам, умный вроде пират, умудрился угодить в середину этой гнусной истории? Ему даже не было уже страшно — ужас отступил перед отвращением, которое он испытал, выслушивая мысленные упреки двух разумных созданий. Почему-то все сказанное казалось ему каким-то особенно омерзительным, грязным, действительно, двуликим, двуличным. Чужое грязное белье, которое, как известно, не стоит выносить из дома на центральную площадь.

А потом пришел сон. И кошмары…

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Природный мир, континент Эльмитар, Западная полоса Лунных лесов.

— Селина, ты уверена, что нам следует идти по этому пути?

Элоарин отчего-то сильно сомневалась, что заросли терновника могут вывести их хоть на какое-то подобие дороги. Однако девушка только легкомысленно и как-то полуутвердительно пожала плечами, двинувшись в ту же сторону.

За три дня, что они путешествовали вместе, Элоарин отметила для себя, что Селина ведет себя куда смелее и решительнее при поиске дороги и вообще в целенаправленном движении. На отдыхе же она превращалась в скованную и наглухо закрытую собеседницу. Разбить ее «защиту» можно было лишь большим обилием ласковых и подталкивающих к определенной мысли слов, и то не факт, что Селина ответила бы на них, как думала. Однако Элоарин чувствовала, что, утешая и подбадривая девчонку, сама становится сильнее. Странная взаимосвязь: она же просто говорила! Что могут значить слова, даже если они сказаны с искренней добротой? Но, видимо, что-то да значили…

Скрытность, секрет, тайна. Пожалуй, именно этими словами можно было охарактеризовать характер странной девушки, носившей столь подходящее ей имя. Селина — отмеченная луной: тайной, ночью, покровом тишины и затаенности. Она будто бы слишком крепко вросла в землю ногами, а головой, напротив, витала где-то в облаках. При таком положении дел на поверхности оставалось очень мало «осмысленных» частей тела эльфийки. По крайней мере, именно так, слегка цинично, охарактеризовала для себя спутницу Элора.

Впрочем, к Селине она относилась с небывалым даже для себя расположением. Да и девушка платила ей тем же — постоянно что-то рассказывала, подбадривала, даже пыталась время от времени шутить, но иронии у нее не выходило — один сплошной сарказм. От природы ядовитой на язык Элоарин неожиданно неприятно оказалось слушать подобные остроты со стороны: оказывается, они могли ранить не хуже копья.

Очень многое рассказала девушка и о герцоге Астроне, и обо всех эльфах вместе взятых. Оказывается, на двух огромных материках этого мира жило без малого три разных эльфийских народности, разительно отличающихся друг от друга. Развлечения ради или из банальной сентиментальности, рассказала Селина и об ином мире, в котором ей удалось побывать. Слушая ее нежный рассказ о Светлейшем, Элоарин невольно ловила себя на навязчивой мысли, что описываемые пейзажи ей не то, чтобы хорошо знакомы, но, по крайней мере, она может себе это четко представить. В конце рассказа она поделилась своей мыслью с Селиной, на что та с созерцательным спокойствием ответила так:

— Вполне возможно, что ты когда-то там бывала. Или слышала об этом мире… В конце концов, кем-то же ты была до того, как стать принцессой варваров! Жила в ином мире со своими правилами и законами. Хотя, есть странность: у тебя во взгляде читается единый возраст, — Заметив недоумение на лице Элоарин, Селина принялась торопливо объяснять, — Это когда путешествия между мирами совершают в обход смерти. Живешь непрерывно и долгий срок. Может, действительно, Светлейший — там, как эльфы живут, пока не умрут от случайной причины. Хотя, по внешности, ты больше напоминаешь демонессу из Расселины — слишком уж воинственная и жесткая. А может, и вовсе бродягой была, как Астрон. Это, кстати, больше на правду похоже, но тогда совершенно непонятно, почему ты все-таки умерла. Быть может, в бою погибла.

Слово «Расселина» царапнуло память принцессы, но ничего определенного в голове не нарисовалось. Кажется, неведомый тоже этот мир упоминал… Еще Элоарин подметила, что, высказывая длинные и сложные мысли, эльфийка запинается и «нукает» куда реже, чем при простом общении. По всей видимости, ее неуверенность была следствием глубокомысленности, а не постоянных сомнений. Хотя, судя по тону высказанного, Селина все подвергала сомнению и редко допускала категоричные суждения. Но если уж высказывала нечто хорошо обдуманное, то уверенно и целиком, не зажевывая слова и не коверкая мысли.