Неожиданно ночной кошмар завершился. Темнота отхлынула. Напротив принцессы стоял в почерневшем камзоле староста. Трилистник больше не пылал — он покрылся корочкой льда и потускнел. На глазах Эсхара стояли слезы. Даже не попытавшись обернуться к деревне или посмотреть в глаза Элоранте, он повернулся к ней спиной и тихо двинулся в сторону моря.

— Стойте, Эсхар! Немедленно! Нет… просто, стойте… пожалуйста! Кто вы такой? Почему вы еще живы? Почему жива я?

— Уйди прочь, Ведьма! Если ты еще раз встретишься на моем пути, я без сожаления испепелю тебя, хотя мне и претит так поступать с обладателями великой силы. Но ты опасна для всех живых существ. И для неживых тоже. Посмотри на деревню, сумасшедшая!

Элоранта невольно перевела взгляд на дома. Казалось, все они остались на том же месте, даже изгородь не тронута. А потом она различила чернильные пятна на стенах домов и бревнах ограды. Нет, не пятна, — провалы! Как в Карад'Думе — в предыдущем кошмаре, только теперь их больше, они повсюду…

Когда принцесса смогла оторвать взгляд от последствий сотворенного, Эсхар уже исчез. Не ушел — она не чувствовала его присутствия. Просто пропал.

____________________

…и вот теперь, разговаривая с неведомым, она вновь ощущала где-то в глубине сознания чуждость и этого ледяного тона, и мыслей, что носились в голове. Но сопротивляться не могла — даже понять, откуда они исходят и почему ее захватывают, принцесса оказалась не способна. "Да я, естественно, понимаю, что потеряла контроль! Почему ты не слышишь, что я пытаюсь прокричать? Если ты такой умный маг, почему не улавливаешь мои мысли?! Другие мои мысли… Ведь я же способна иногда слышать твои!". Но неведомый, как ни в чем не бывало, продолжал эту горькую беседу с ледяным голосом, а тот устами Элоранты все так же презрительно и высокомерно ему отвечал. Но все в той же глубине, где жил ее крик, она желала разговаривать по-иному. Больше всего сама принцесса хотела спросить у него, что происходит с ее разумом! Нет, на этот раз не удается прогнать лед — и как же только получилось в предыдущий?… Что ей помогло? Сила? Или сама справилась? Ведь от ледяного голоса она сама отделалась — но как, каким образом ей удалось?!

— Послушай, Элоранта, я не могу поверить, что в глубине души ты не понимаешь, что сотворила. Ты отправила в никуда тех самых женщин и детей, в защиту которых пыталась выступить в разговоре с Эсхаром! Даже я не представляю, что именно и почему ты сотворила: полбеды, если ты их просто убила, но пустота, Элора, чистая, неразбавленная пустота! Она обладает жуткой способностью растворять в себе души — если ты призвала на головы селян именно ее, тебя вряд ли кто-то простит.

"Это — другое, пустота была над этим, выше него" — Еще один безрезультатный крик. Ледяной голос только покривил в усмешке губы, — "Это — лишь часть ее!" — Бесполезно. Контроля нет. Сущность, управляющая ею, непредставимо сильна!

— Судя по твоим собственным словам, нет никого, кто смог бы осудить меня за это, — Вновь спокойный размеренный тон с холодком. И вновь произносят слова ее собственные губы, — Высшей силы нет, есть просто разные силы, которые можно использовать по своему усмотрению. Есть Творцы, которые создают миры и удаляются от дел, скрываясь где-то в затерянных землях. Значит, некому вершить справедливость. Так почему бы не делать этого мне, обладающей настоящей властью и способной оценивать людей по их поступкам?

Элоранта буквально кожей почувствовала потрясение собеседника и торжество ледяного голоса. Неведомый будто бы потерял дар речи, что с «бестелесным» практически никогда не случалось. Потом раздался вздох, очень тяжелый и почти что обреченный.

— К сожалению, принцесса, я не могу позволить себе выполнить приговор, вынесенный тебе Эсхаром. Убить тебя, пусть даже более чем смертельно опасную для всех существ и миров, я не могу. Сейчас — не могу… Да и проблемы это не решит. Но все же советую тебе, Элоранта, оценить свои действия беспристрастно. Ты высказала сейчас мысль, которую однажды произносили и до тебя… Тот человек уничтожил два прекрасных мира, и его я убил, не считая свой поступок преступлением. А если ты будешь продолжать поступать в том же духе, тебя не пощажу ни я, ни даже Владыка Огня.

— Думаю, ты слишком много говоришь. А угрозы и вовсе смешные: хочешь убить меня — так убивай, чего же медлишь, — Элоранте на секунду показалось, что ледяной голос искренне хочет, чтобы неведомый нанес удар. Даже не хочет — жаждет, лелеет эту мысль. "С чего бы вдруг? Ах, ну да, тогда он убьет и меня" — отрешенно подумала принцесса. Значит, она опасна для этой сущности? Но как такое может быть? Чем?!

Неведомый не ответил на словесный выпад.

— Я сказала, прочь, пока даю тебе такую возможность! Мне больше не нужны советчики, я и так прекрасно в себе разбираюсь! — "Откуда это приходит?!". Элоранта поняла, что бороться с голосом бесполезно — сейчас он почему-то слишком силен. Может, это — она сама? Не хотелось бы так думать — если в ней это есть, лучше уж сразу умереть. Одно дело — ее поступки в империи, и совсем другое — теперешние намерения, которые роились в голове. Нет, не могут эти мысли быть ее собственными! "Я ведь только пытаюсь сохранить империю, а это жаждет разрушения всего прежнего. Разве можно что-то построить на руинах всего?!". И все же теперь Элора понимала, что ледяной голос не первый раз говорит за нее — раньше, до бесед с неведомым и Кайлит, она просто не понимала разницы между собственной жестокостью и этим холодным безумием. И самые большие глупости она совершала именно в холодной ярости, не в горячем гневе!

— Воля ваша, принцесса, вынужден признать вас своим поражением. Прощайте, — Последние слова неведомого прозвучали как приговор. Холод внутри нее взорвался торжеством, выродившимся в ядовитейшее пожелание:

— Скатертью дорога, бестелесный!

Элоранта ощутила, как «дух» исчез. И в тот же момент, пока чужеродный голос торжествовал, она поступила подобно ему — «просочилась» в тело, ведя за собой волну жара. И тут же торжество на душе превратилось в бурную истерику со слезами, но холод вновь куда-то отступил, и явно дальше, чем в прошлый раз.

Теперь на душе скребли кошки. Разумеется, принцесса прекрасно понимала, что совершила уже слишком много непростительных преступлений. Сама или не сама — не важно. Если даже неведомый не понимает, что существует разница между двумя ее "я", если даже она до сих пор сомневается, не сама ли это произносит и делает, поддаваясь сильному гневу, — никто иной и разбираться не станет! Однажды найдется кто-то, способный убить ее раньше, чем принцесса произнесет формулу — на этом вся великая история поиска четырех душ, обещанная Кайлит, и завершится!