Английская прокуратура требует выдать им Лугового, бывшего коллегу убитого Литвиненко. Понятно, что этого делать нельзя: Луговой, хорош он или плох, гражданин России, а по Конституции гражданина России должен судить российский суд. И менять Конституцию для удобства прокуроров, хоть английских, хоть наших, значит себя не уважать.

Ну, ладно – а делать—то что? Что делать с этой постоянно меняющейся опасностью? Сперва ножи, пистолеты, гранаты, мешки с гексогеном – а теперь вот полоний–210, о котором большинство из нас прежде ничего не знало, и век бы не знать. Что делать?

Нельзя сказать, что спецслужбы не работают. Стараются! По крайней мере, регулярно рапортуют, что все под контролем. Вот только способы этого контроля не радуют.

Помню старый студенческий анекдот: как поймать льва? Один из ответов дал философ. Что значит поймать льва? Это значит оградить от него человечество. Надо посадить человечество в клетку, и можно считать, что лев пойман.

А как ловят террористов наши спецслужбы? Мы давно живем в клетках – сотни тысяч домов в стране огорожены стальными решетками. В аэропорты мы приезжаем часа за три, чтобы босиком пройти сквозь все заслоны. Забытый на перроне чемодан не возвращается владельцу, а взрывается саперами на месте. Если коротко – мы ловим не террористов, а сами себя. Похоже, в наших спецслужбах явный переизбыток философов…

В последние годы цена жилья сделала такой скачок, что с самых верхов чиновникам намекнули – надо разобраться. Говорят, наши чиновники воры и взяточники. Может, и взяточники но дело знают: велели разобраться, тут же разобрались. Недавно моложавый джентльмен из антимонопольного ведомства объяснил с экрана, что жилье дорожает по трем причинам. Во—первых, взятки за участки под строительство такие, что цена метра вырастает на треть. Но с коррупцией бороться бесполезно – взятка дело интимное, доказать нельзя. Во—вторых, сговор между строительными компаниями: боссы одновременно поднимают цены. И с этим бороться бессмысленно – боссы не дураки, протоколы в своих саунах не ведут. Остается третья причина: кое—кто покупает квартиры, чтобы потом продать. Вот этих и надо прищучить – скажем, придавить огромным налогом, чтобы не совались на самый привлекательный рынок страны. Идея перспективная: цены не упадут, зато все увидят, что кабинетные люди не зря едят казенный хлеб.

Но кто они – проклятые спекулянты жильем? Бедные? Им и один—то метр московского центра не по карману. Олигархи? Эти если и купят, то не квартиру, а дом, или квартал, или город.

Вычислить мелких покупателей не так уж сложно. Вместе с ценой на нефть растут заработки геологов, буровиков, строителей трубопроводов и прочих причастных граждан, в основном, с Севера и Дальнего Востока. Это справедливо: лучшие месторождения лежат далеко от Москвы и Сочи, климат не курортный, чем больше у добытчиков денег, тем меньше волос и зубов. Ближе к пенсии эти трудяги накапливают приличный запас на старость, на жилье, зубы и неизбежные лекарства. Но тут они невольно вступают в конфликт с финансовой политикой государства. Инфляция у нас непомерная, рубль дешевеет. Как сберечь деньги, скопленные на старость? Чулок отпадает – спустя лет семь от заначки как раз и останется сам чулок. Положить в банк? Не многим лучше, чем в чулок: процент не покроет инфляцию. Вот северные пенсионеры и идут на рынок жилья, надеясь хоть так уберечься от нищей старости.

Антимонопольные джентльмены убеждают, что именно эти граждане вздувают цены. Ерунда – вкладываясь в строительство, мелкие инвесторы как раз сбивают цены, чем больше жилья, тем дешевле квартиры. Кому от этого плохо? Плохо нашим чиновникам: чем шире рынок недвижимости, тем скромней «благодарность» за участки под строительство.

Рядом с рынком жилья существует рынок взяток. Он давно поделен между земельными, пожарными, санитарными и прочими визирующими конторами. Все свои, чиновник чиновнику глаз не выклюет. Мелкий инвестор лишний на этом празднике жизни: слишком беден для богатого рынка, слишком въедлив, слишком готов качать права. Вот кабинетная братия потихоньку и лепит закон, позволяющий вытеснить чужака из супервыгодной сферы строительства. Уже началась артподготовка в СМИ.

Удивительно изворотлива наша бюрократия! Какая бы проблема ни возникла в отечестве, крайним у чиновника всегда окажется рядовой россиянин. Заели взяточники? Виноват народ, зачем дает. Москву душат пробки? Это потому, что автолюбители нарушают правила, хотя нарушить правила в мертвом заторе может разве что вертолет. Цены на жилье ломовые? Это сибирские нефтяники устроили ажиотаж. Словом, все, как при диктатуре: коммунисты тоже жаловались, что советская власть лучшая в мире – вот только народ ей достался никудышный…

Мне позвонили и предложили баллотироваться в Государственную думу по партийному списку. Партия вполне респектабельная. Но какой из меня депутат?

В первом после диктатуры реально избранном парламенте заседал мой друг Фазиль Абдулович Искандер. В зале заседаний Фазиль сразу же занял самую выгодную позицию – в первом ряду после прохода, где можно было вольготно вытянуть ноги. На всех заседаниях Фазиль спал, и телекамера то и дело выхватывала его умиротворенное лицо. Более безопасного для страны депутата мне не приходилось встречать: за все годы пребывания в парламенте он не принес родине никакого ущерба. Я же, к сожалению, медленно и трудно засыпаю. Так есть ли у меня моральное право претендовать на место в законодательном собрании, которое может занять человек, не страдающий бессонницей и хотя бы поэтому более достойный?

Наши бдительные органы работают плохо. Шпионов не ловят. И, вообще, мышей не ловят.

Когда, например, раскрыли последний заговор против государства? Да почти полвека назад! Тогда попались с поличным представители творческой интеллигенции, живописцы и скульпторы. Хваленый КГБ прошляпил, зато коллеги по кисти и перу сами унюхали крамолу, привели Хрущева на выставку в Манеж, а уж Никита Сергеевич лично разоблачил заговорщиков, абстракцинистов и пидарасов, авторов враждебных натюрмортов, портретов и, страшно сказать, голых баб зеленого цвета.