Представитель банка встал, выразил свое пожелание успешного сотрудничества и объяснил Нильсу его задачу. Даю здесь его речь в кратком изложении и в переводе Сереги.

– Вы изъявили желание перевести принадлежащие вам вклады из российских банков в европейские.
– Нильс при этих словах дернулся, будто хотел сказать, что никакого такого желания он не изъявлял. Или - наоборот.
– Мы подготовили документы на три банка - в Берне, Мюнхене и Мадриде. Что вы предпочтете?

Нильс не сплоховал, уроки Семеныча даром не проходят.

– Если можно, я бы хотел распределить свои средства равными долями. Во все три банка.

– Се бьен! Прекрасно!
– Это даже я понял.

– Есть маленькое затруднение.
– Нильс призадумался - Серега насторожился.
– Дело в том, что сумма некруглая, на три без остатка не делится.

– Это не проблема, - улыбнулся представитель банка.
– Туда побольше - сюда поменьше.

Нильс кивнул.

– Тогда, если позволите: в Мадрид - полтора, а в Берн и Мюнхен - по миллиарду. Мне испанцы с детства нравились. В этой стране ведь Дон Кихот родился…

– Возможно, - улыбнулся банкир.

– И еще одна просьба.
– Это Нильс сказал очень твердо.
– Мы оформляем наше соглашение в такой… экзотической обстановке… Я хотел бы иметь гарантии.

– В каком смысле?
– удивился банкир.

– Я рассчитываю получить копии всех документов. Чтобы избежать впоследствии возможных недоразумений.

– Это не вопрос. Сама процедура предполагает фиксировать сделки в трех экземплярах. Один из них ваш. Приступим?

Приступили. Доверенности, закладные-накладные. Поручения. Авизо, платежки, сальдо-бульдо. Заработала машина.

– Вот и все, - сказал представитель банка и, сложив в отдельный файл Нильсовы экземпляры, вручил их ему с улыбкой.

Тут же, будто стоял за дверью, вошел стюард и, поставив на угловой столик поднос, быстренько раздал напитки.

И тут к нам присоединился еще один участник события.

– Виктор, - назвался он, поднимая стакан.

Пальцы у него были толстые, черноволосые.

А указательный вообще омерзительно выглядел - его туго перетягивало узенькое вросшее колечко. Видно, надел он его в далекой, не очень сытой молодости. Ну что ж, все меняется. Если раньше он сам не ел досыта, то теперь с успехом делает голодным целый народ.

Виктор тоже поздравил всех нас с успехом предприятия и, подмигнув Понизовскому, весело произнес.

– Все-таки артисты, а не банщики. Признаю.

Мы еще дернули коньячку и засобирались домой.

За вещичками. Нильс бережно прижимал к груди пластиковую папочку.

– За полчаса соберетесь?
– с ухмылкой спросил Понизовский.

– А то! Нищему собраться - только подпоясаться.

Мои слова были поддержаны общим смехом.

Мы сошли на берег и направились в глубь острова. В дверях своего дворца стоял бывший великий вождь Мату-Ити и смотрел нам вслед. Его жены, наверное, дружно упаковывали велосипед.

Семеныч с командой догнал нас в роще.

– Порядок? Молодчина, Нильс! Хвалю!

– Ну вот, - грустно пожаловался Нильс.
– Я опять нищий. Как-то Машенька воспримет этот удар?

Мы посидели под баньяном, покурили. Семеныч пустил по кругу свою незаменимую фляжку.

– Слышь, Ильич, помнишь наш разговор на «Олигархе»? Когда мы с тобой чужим коньячком баловались.

– Хороший был коньяк, - улыбнулся Нильс.

– Это все, что ты запомнил?

Нильс призадумался, вспоминая. Озарился счастливой улыбкой.

– А! Еще тогда в каюту заглянул Сергей Иванович. Надо же - мне и в голову не могло прийти, что вскоре мы с ним окажемся бок о бок на борту «Чайки», вдали от родины.

– Верным путем идете, товарищ, - подбодрил его Семеныч.
– А что ты говорил про свой препарат? Припомни. Только не все, Ильич, а главное. Ты тогда еще о чем-то пожалел, сетовал как будто.

– Каялся, да таки. Мол, на моем личном счету миллиарды загубленных крысиных душ… Постойте! Кажется, Сергей Иваныч в это время в каюту заглянул!

– Верно, - усмехнулся Семеныч.
– Только он про «крысиные души» не слыхал, я тебя в это время перебил, а он только миллиарды ухватил.

Нильс хлопнул глазами.

Да, слово изреченное есть ложь. Не всегда, конечно, но часто.

– Пора, что ли?
– не выдержала Яна. И рассмеялась во все свои прекрасные зубы.
– А то еще не дождутся! Ауэ!

Вернувшись на берег, мы застали ту самую картину, которую и рассчитывали застать.

«Флагман» уже подбирался к горизонту. Ошеломленные островитяне столпились на берегу, смотрели вслед неумолимо, как надежда, исчезающему катеру. Некоторые были растеряны до того, что даже махали ему платочками. Однако не пели и не плясали.