Если бы не личные счеты с Гудименом, он бы давно смирился. Но память о погибшем сыне и ненависть к его палачам не ослабевали. Свое слово — закрыть наркотикам путь через космос — он сдержал. В этом ему помешать не могли. Репортаж Биллинга о победе космополо над контрабандистами произвел в свое время очень полезную шумиху, имена Скинертона и Керша получили широкую известность, и ни под каким предлогом убрать их из космоса никто не решился бы.

Со всей силой неостывшей боли и ярости Скинертон преследовал подозрительные корабли, а когда они пытались оказывать сопротивление патрулям, без колебаний приказывал открывать огонь на уничтожение. И своего он добился — контрабандисты перестали соваться в зоны, контролируемые базой.

Тэди Берч долго не мог примириться со строптивостью Скинертона. Он считал, что все дело в недостаточной оплате услуг начальника базы, и не раз, через третьих лиц, делал ему соблазнительные предложения — сулил такие гонорары, перед которыми не устояли бы даже крупные правительственные чиновники. Но Скинертон последовательно и твердо посылал всех посредников к черту.

Вероятно, поэтому зародилась у Гудимена мысль о своей базе в космосе. И когда представился подходящий случай — возник «Храм херувимов», он не преминул откупить его у патера Фугаса.

Для Скинертона недолго оставалось секретом, кто именно владеет новой космической резиденцией и скрывается под вывеской идиотской секты. Он изрыгал проклятия, рычал на подчиненных и сам сознавал, что в проклятиях и рычании изливается только его бессилие.

Полная свобода вероисповедания и неприкосновенность божьих храмов ограждали Гудимена от любых атак космополо. Сам не зная, на что рассчитывая, Скинертон приказал своим патрулям неусыпно следить за . всем, что происходит вокруг «Хе-хе», регистрировать каждый прибывающий и уходящий корабль, прослушивать и просматривать все, что позволяли технические средства. Он по-прежнему регулярно посылал начальству рапорты о маневрах гангстерских кораблей, об истинном назначении «Храма херувимов», но все его донесения повисали в полной невесомости.

Скинертон уже начал было терять надежду, что его борьба с Гудименом когда-нибудь увенчается успехом, как вдруг с Земли донесся шквал начальственного негодования. Шеф Скинертона обвинил базу в полном бездействии и чуть ли не в пособничестве пиратам. А когда Скинертон заикнулся о Гудимене, шеф заревел на всю Вселенную:

— До каких пор ты будешь с ним нянчиться?! Немедленно собери и представь все уличающие материалы!

Скинертон даже не пытался напомнить о своих рапортах. Он был искренне обрадован полученным нагоняем. Наконец-то там у кого-то лопнуло терпение. Видимо, Гудимен потерял чувство меры и навлек на себя гнев каких-то высоко стоявших лиц. Нужно было воспользоваться благоприятными обстоятельствами, рассчитаться со всей бандой и ликвидировать их космический притон.

После этого и была проведена экспертиза старых записей Шопена. Вместе с другими материалами Скинертон отправил записи музыки и заключение эксперта своему грозному начальству. Его охватило состояние радостного ожидания.

Ждать ему пришлось долго.

Мощный «Бизон» Торна, презрев все правила трехсферного движения, пересек по диагонали два магнитных тоннеля и спикировал на изумрудную гладь залива в десяти километрах от личного пляжа. Машина автоматически перешла на подводный режим, за полторы минуты преодолела расстояние до берега, выбралась на сушу и подкатила к главному подъезду «Бьюти-ринг» — нарядной виллы, подаренной генералом Боулзом дочери в день ее свадьбы.

Дэвид Торн мог, разумеется, опуститься на крышу, что было безопасней, но за последнее время это мгновение резкого перехода из заоблачных высот в подводный мир стало для него одной из немногих радостей, от которых он не мог отказаться. Предоставив «Бизону» самому разворачиваться и пробираться в ангар по аллеям парка, Торн взбежал по серебряным ступеням и весело кивнул, изображению Сю, ненадолго показавшемуся на наружном экране. Она сидела перед зеркалом в своей туалетной комнате, и мими Джейн расчесывала ее густые, окрашенные под бронзу волосы. То, что она поспешила показать себя Торну в таком виде, едва он вступил на порог дома, имело два смысла. Это означало, что она видела его трюк с машиной, который не раз осуждала, и, во-вторых, что она занята и просит ей не мешать.

Каждый день два мими по команде Сю раскатывали стены комнат, по-новому перекраивали интерьер, меняли мебель и могли зимний сад превратить в аквариум, а гостиную в кегельбан. Поэтому найти свой кабинет для Торна всегда было задачей со многими неизвестными.

Вечер обещал быть спокойным. Никаких телесборищ и обязательных свиданий не предвиделось. Торн мечтал после бассейна вытянуться на диване, просмотреть суточную сводку Информцентра по разделу ДМ и хорошенько выспаться. Он вызвал по внутренней сети Сю и спросил:

— Надеюсь, мы ужинаем вдвоем?

Сю не сразу появилась на экране. Сначала раздался ее изменившийся голос:

— Провались ты со своим ужином!

Все было ясно: она опять перебрала «молока ведьмы» — нового, очень дорогого пойла, завоевавшего высшие круги общества. Торн поспешил отключиться. Он уже жалел, что не остался ночевать в клубе. Хорошо еще, если она накачается до бесчувствия и уставится в потолок, затянутый телеэкраном. Так она может лежать долгие часы.

Из комнат Сю донесся дребезг бьющихся вещей. Ломать все, что попадалось под руки, входило в программу. Теперь она либо уляжется, либо… Торн уловил ее быстрые шаги по лестнице и приготовился к самому худшему.