– Ах, дорогая, это все в прошлом! Таким пустышкам и платят лучше, и предлагают больше, – цинично заметила Эмми. – Попадись она мне, я убила бы ее собственными руками. Но надо что-то делать, кого ты думаешь пригласить вместо нее?

Рейн мрачно перебирала в уме кандидатуры и отбрасывала их одну за другой.

– Я поговорю с мистером Гордоном и перезвоню тебе.

Когда она положила трубку, Маркус спросил:

– Мы остались без Сары?

– Джейн Стакпол получила лучшее предложение. Мы можем подать на нее в суд?

– К сожалению, нет. Окончательный контракт еще у ее агента, возможно, он специально тянул время в надежде на другую роль. – Продюсер взглянул на Скотта: – Ты знаешь английских актрис лучше меня. У тебя есть какие-нибудь предложения?

– Мисс Рейн Марло, – не задумываясь ответил Кензи.

Она задохнулась.

– Я не могу играть Сару. Я режиссер… у меня хватает работы…

– Многие режиссеры, снимая свои фильмы, сами играют в них. Не вижу причин, почему бы тебе не сделать то же самое.

– В большинстве случаев это мужчины, – с пылом возражала Рейн. – Что касается женщин-режиссеров, не припомню ни одного случая. К тому же я не англичанка и стара для этой роли.

Маркус, прищурившись, изучал ее.

– А знаешь, Кензи прав. При правильном освещении возраст не проблема, и у тебя замечательный английский акцент. Когда я прочитал сценарий, то подумал, что ты собираешься играть Сару. Это потрясающая роль, и ты с ней справишься не хуже Джейн Стакпол.

Казалось, этому дню не будет конца… Необходимость противостоять двум мужчинам, убеждавшим ее сделать то, что она не хотела, окончательно вывела ее из равновесия,

– Нет! – воскликнула Рейн, едва сдерживая желание запустить в них кофейной чашкой, и резко добавила: – Я не собираюсь играть эту юную простушку, да к тому же еще и девственницу!

Все удивленно умолкли, пораженные несвойственной ей вспышкой. Кензи отошел от стены и пересек комнату.

– Тебе нужно отдохнуть.

Она не успела и глазом моргнуть, как он отцепил от ее пояса мобильный телефон, бросил его Вэл и, крепко взяв Рейн за плечи, повел ее к двери. Она изо всех сил пыталась высвободиться.

– Черт побери, Кен, ты соображаешь, что делаешь?

– Похищаю тебя, – спокойно бросил он. – Пока ты не лопнула от возмущения.

– Маркус, прекратите смеяться! – Рейн яростно вырывалась, но Кензи крепко держал ее. – Хоть вы скажите ему, чтобы он прекратил!

Продюсер старался выглядеть серьезным.

– Тебе нужна передышка, детка. Несколько часов отдыха как раз то, что надо.

Вэл, которую эта ситуация не особенно забавляла, подвинула к себе телефон.

– Вызвать охрану?

– Да! – Но Рейн тут же представила, какой это вызовет переполох. Охранники станут просить у Кензи автограф и от души посмеются над тем, как он управляется с беззащитной женщиной. – Нет!

Не успела она сообразить, как лучше поступить, как Кензи уже вывел ее из зала. До входной двери оставалось лишь несколько ступенек. Его автомобиль стоял прямо у отеля.

Он открыл дверцу и в одно мгновение запихнул Рейн в машину. Пока он садился за руль, она попыталась выскочить, но ом заблокировал двери. Когда Кензи включил мотор и они выехали на шоссе, на нее снизошел долгожданный покой.

Прекратив сопротивление и спрятав лицо в ладонях, она старалась не расплакаться от полного крушения надежд. Знакомая теплая рука легла ей на плечо.

– Расслабься, дорогая, – спокойно сказал Кензи. – Сегодня суббота; до завтра всё равно ничего не случится. Отдохни несколько часов. Ты ведь видела Нью-Мексико только через объектив камеры?

Она хотела отодвинуться, но не в силах была разрушить хрупкую связь, установившуюся между ними.

– С такими повадками тебе надо играть постаревшего Тарзана, – процедила она сквозь зубы.

– Не люблю повторяться, но, когда ты сердилась, активные действия всегда оказывались более эффективными, нежели рассудительные беседы.

Он снял руку с ее плеча, переключил скорость и положил ладони на руль.

– Если ты хочешь вернуться в отель, то ради Бога… Но почему бы нам не прогуляться и не попробовать взглянуть на ситуацию со стороны? Я знаю одно средство, которое тебя исцелит.

Хочет ли она вернуться в отель? Честно говоря, нет. Их союз предполагал некий причудливый тип свободы. Она не против того, чтобы провести с Кензи немного времени, но нет ничего мучительнее, чем работать с ним каждый день. Рейн всматривалась в его четкий мужественный профиль и в который раз желала, чтобы он был не так сокрушительно красив. Хотя он бездарно разрушил их брак, словно отбросил какой-то надоевший старый журнал, и, более того, ни разу не выразил сожалений, она знала: в нем таилась глубокая доброта, в которой она так нуждалась сейчас.