Доктор Безуглов покивал и повернулся к Стратополоху.

– М-да… – задумчиво молвил он. – Везде одно и то же… Что в Парламенте, что… Угости-ка еще сигареткой, пока не загребли.

Артём угостил.

– Не боишься? – тихонько осведомился он, поднося зажигалку.

– Чего?

– Ну… сбежал, а пока тебя нет, кто-нибудь, глядишь…

– Место мое займет? Не смеши! – Затянулся, откинулся на спинку привинченного к полу стула, помрачнел. – Хочешь совет?

– Ну?

– Никогда не становись Президентом.

– Не буду, – пообещал Стратополох.

Ему вдруг пришло в голову, что разница между беседой с настоящим доктором Безугловым и с тем, кто сидел сейчас напротив, в принципе, не так уж существенна. Хорошая копия стоит оригинала.

А копия, судя по всему, неплоха.

– И-и… как себя чувствует наш больной? – осторожно полюбопытствовал Артём. – Я имею в виду социум…

– Неизлечим, – со скукой отозвался доктор Безуглов, стряхивая пепел.

– А его составляющие?

– Вы о чем?

– О людях, естественно.

– При чем здесь люди?

Да, действительно. Еще когда было замечено Кантом, что счастье государств растет вместе с несчастием людей! Видимо, нечто подобное можно сказать и о психическом здоровье: ненормальные подданные суть опора любой нормальной державы. Поэтому, как увидишь иностранца с умственным подвывихом, знай, что перед тобой сын великого народа.

– И все-таки, – задиристо продолжал Артём, – взять то же кодирование.

– Зачем? – спросил Безуглов.

– Н-ну… – Артём растерялся. – Для примера. Согласитесь, что это, как ни крути, а насилие над личностью. Пусть на добровольных началах – и тем не менее…

– Хороша личность, если согласна быть изнасилованной… – Безуглов вздохнул. – Странно, что вас, Артём, заботят подобные мелочи. Все мы закодированы с рождения.

– Простите… И кто же это нас?

– А то не помните! Сначала родители, потом нянечки в детском саду, потом учителя… А психотерапевты… Ну что они могут, когда все уже сделано до них? Так, поправить мелкие огрехи. Крупные-то у нас называются моральными ценностями.

– А вам не кажется, – с вызовом спросил Стратополох, – что, если человека лишить всех недостатков, он исчезнет?

– Кажется, – спокойно отозвался Безуглов. И не менее спокойно добавил: – Удивительно вкусная была селедка. А водка – так себе… Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мне?! Каким образом?

– Ну… мало ли…

– Нет, спасибо. Я всем доволен.

– Редкий случай, – меланхолически заметил беглый доктор. – Да, кстати… – Он оживился. – Забыл спросить. Так из-за чего с вами никто не знается?

Разговор у них почему-то шел то на «вы», то на «ты». Стратополох криво усмехнулся и тоже закурил.

– Понимаете, меня тут считают извращенцем…

– Тут?! – поразился Безуглов. – И кто же вы, простите?

– Некропатриот.

Доктор не донес сигарету до рта и заинтересованно прищурился. Почти с уважением.

– Патриотизм на почве некрофилии?

– Даже и не надейтесь, – отвечал Артём. – В собственно сексуальном смысле я натурал. Просто, знаете, храню до сих пор верность нашей усопшей Родине. Стране, которую мы сами же и прикончили.

Похоже, доктор был несколько разочарован.

– Мегалоросс?

– Что вы! Мегалороссов как раз уважают. Все эти их идеи насчет реставрации Российской империи со столицей в Сызново…

– Вы с ними не согласны?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, бред. Во-вторых, даже будь такое возможно, представляете, сколько потребуется кровушки, чтобы снова слепить все воедино? Нет-нет, это не по мне.

– Тогда, если не секрет… каким именно образом вы храните верность усопшей?

– Пью за Родину, не чокаясь.

– А если серьезно? Стратополох пожал плечами.

– Прежде всего я не признаю никакого Сызново… Обломок державы, который упорно навязывается мне в Отчизны! – не удержавшись, ядовито добавил он.

– В чем это конкретно выражается?

– Что выражается?

– Ваше непризнание.

Успокаиваясь, Артём долго гасил сигарету. Появился официант, особым ключом отомкнул пепельницу от стола и, примкнув пустую, удалился. На беседующих вроде бы даже и не смотрел.