– Ее беспокоит присутствие жеребца.

– Пойду прогуляю его. – Она почувствовала необходимость выйти из этого сарая, где неминуемо погибали одна за другой все ее мечты.

– Нет. Я сделаю это во время дозорного объезда. Погоняю Близзара, чтобы утомить его, и Кристель будет спокойнее.

Данте отошел от Глорианы и занялся уздечкой Близзара. Он опять становился недосягаем, и она почувствовала, как по ней прокатилась волна стыда, когда поняла, что не в силах удержать Данте около себя.

– Для чего нужен этот объезд? Я думала, что вы обезвредили бандитов.

Данте положил руки на гладкую спину Близзара и легко взлетел на нее. Одной рукой он взял повод и по-хозяйски плотно обхватил бока Близзара своими длинными ногами.

– Мы рассеяли только одну шайку, Глориана. Могут объявиться другие.

«Нет, это не бегство от страсти, – решила Глори; – просто он, как настоящий воин, должен охранять эти места и делать свое дело». Она внезапно страшно обрадовалась тому, что не выдала ему свои тайны.

– О них позаботится Питер.

—Я…

– Я понимаю, что сегодня дело до фокуса с зеркалом у нас не дойдет, но завтра это будет первое, чем мы займемся.

Данте кивнул, ногами пришпорил своего жеребца и помчался на Близзаре вперед через распахнутую дверь сарая.

Она бросилась к двери и посмотрела ему вслед. Он ездил верхом с исключительным искусством, не хуже профессиональных цирковых наездников, но в его стиле не было и намека ни на желание покрасоваться, ни на ожидание бурного одобрения зрителей, просто человек с величайшей добросовестностью делал свое дело.

Застоявшийся Близзар рвался перейти в галоп, но Данте сдерживал его, не желая рисковать ногами жеребца. Солнце садилось, приближаясь к кромке горной гряды, отчетливо видимой на фоне заката, и в долину уже начинали вползать сумерки. Стараясь держаться в самой густой тени, Данте вглядывался в сумеречную даль, чтобы не упустить признаков появления незваных гостей.

И он обнаружил их в глубоком укрытии, недалеко от входа в ущелье. Данте видел огни костров, и ветер доносил до него запах бобов и бекона, которые они готовили на ужин. Было непохоже, чтобы они оплакивали погибших несколько часов назад товарищей. То и дело раздавались взрывы их скабрезного смеха, и бесцельно тренькала гитара. Слишком уж наглы эти люди Ножа Мясника и бесцеремонны в своей самонадеянности. Да и неудивительно, потому что ни один человек не мог бы приблизиться к их лагерю, оставаясь незамеченным. Разве что сверху на них могли напасть орлы да горные козлы.

За спиной Данте послышался мягкий топот копыт. Обернувшись, он увидел Питера Хенли, последовавшего его примеру. В руках у него была какая-то двойная зрительная труба – он называл ее биноклем, глядя в который он так изощренно ругался, что Данте не мог не восхититься.

– Как видно, мы не произвели на них никакого впечатления. Вот, возьмите, убедитесь сами.

Данте взял бинокль. Несколько мгновений ушло на то, чтобы его глаза приспособились к стеклам, а потом его охватил гнев собственника, когда он увидел, как бандит, прислонившись к большому валуну, стоял с таким видом, как будто он был хозяином на земле Глорианы. И не существовало такой силы, которая могла бы согнать его с этого места. Данте выругался, призывая на голову бандита все муки ада, и снова разразился руганью, когда увидел, что из рук этого типа стали вырываться яркие вспышки света, едва не ослепившие Данте.

– Интересно, кому он сигналит, – пробормотал Питер.

Вспышки подчинялись строгому ритму. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Вспышка, пауза, вспышка, вспышка. Данте вспомнил, как Глориана, указывая пальцами вверх, говорила ему о том, что люди научились передавать сообщения, не прибегая к письменному слову.

– Ага, передача телеграмм по проводам, – сообразил Данте.

– Нет. Никаких проводов здесь нет, – коротко возразил Питер.

Мысль о проводах вызвала у Данте раздражение. Он не хотел признаваться Питеру Хенли в том, что не понимал, о чем идет речь.

Питер коротко, но язвительно усмехнулся:

– Эти сукины дети пользуются гелиографической системой армии США. Подумать только, они уносят с собой эти проклятые зеркала, когда снимаются с места.

– Зеркала?

– Ну да, зеркала со шторками для передачи посредством световых сигналов сообщений, зашифрованных азбукой Морзе. Когда-то армия покрыла всю территорию Аризоны сетью зеркал, а потом, года три назад, отказалась от использования большинства этих постов, когда сдался Джеронимо. Солдаты оставались здесь до тех пор, пока проблема сопротивления в Плезент-Вэлли не была снята.

На северной части гряды промелькнула ответная серия вспышек, а затем и третья, на этот раз так далеко, что вспышки были ненамного ярче мерцания какой-нибудь звезды.

– По-видимому, у них не было трудностей с установлением постов вдоль северной части горного кольца.

– За это тоже следует поблагодарить армию. Она построила дорогу вдоль подножия, что сократило время переезда между Форт-Апачи и Форт-Верде. Проклятая тропа идет по верху кольца, отходит назад на несколько миль, огибая верхний конец ущелья, и возвращается обратно с другой стороны, образуя линию, подобную перевернутой букве U. Люди Ножа Мясника северную часть дороги даже не охраняют в расчете на то, что пройти верхний конец ущелья, не оказавшись у них в засаде, невозможно.