— Вашу задачу?

— Да, господин префект. Я только начал. Заверением должно быть освобождение мадам Фовиль и Саверана.

Демальон улыбнулся.

— Ого! У вас есть неопровержимые доказательства их невиновности?

— Да.

— Вам, может быть, интересно будет знать, что мы обнаружили там, где помещалась адская машина? При входе в эту переднюю, прямо под паркетом.

— Это не существенно, господин префект. Важно, чтобы вы узнали всю правду, убедились воочию.

Префект подошел ближе. Чины полиции и магистратуры окружили их. За каждым словом и жестом дона Луиса следили с лихорадочным вниманием. Неужто истина открыта, наконец?

После предупреждения о взрыве малейшее заявление дона Луиса приобретало значение факта. Люди, которым он только что спас жизнь, готовы принять все самые неправдоподобные утверждения его.

Дон Луис заговорил:

— Господин префект, вы тщетно ждали сегодня ночью появления четвертого письма. Случаю угодно, чтобы мы все присутствовали при его появлении сейчас. И тогда-то обнаружится, что все преступления — дело одной и той же руки, и обнаружится, чья это рука.

Бригадир Мазеру, соблаговолите запереть дверь и задернуть занавески на окнах. Электричество…

— Мы его выключим…

— Одну минуту… Нет ли у кого-нибудь карманного фонарика? Впрочем, можно воспользоваться свечкой.

Он вынул из канделябра свечу, зажег ее и выключил свет. Потом со свечой в руках направился к столу.

— Думаю, что надо ждать. А там факты будут сами говорить за себя.

Несколько секунд полного молчания были из тех, что не забываются.

Дон Луис сидел на краю стола, рассеянным взглядом обводя комнату и грызя плитку шоколада, закусывая ее корочкой хлеба. Видно было, что он голоден, но вполне спокоен.

Другие сидели в самых напряженных позах, подавленные ожиданием взрыва и того, что должно было произойти. На стенах плясали тени.

Прошло больше времени, чем рассчитывал, видимо, дон Луис. Тридцать-сорок минут, тянувшихся бесконечно. Но вот Перенна немного поднял свечу и шепнул: — Наконец.

И все увидели: с потолка спускалось письмо. Оно медленно кружилось, как лист, падающий с дерева в тихую погоду. Слегка задев дона Луиса, оно легло на паркет против средней части стола.

Дон Луис поднял его и подал Демальону, говоря:

— Вот, господин префект, то четвертое письмо, которое вы ждали.

Префект смотрел то на письмо, то на потолок, ничего не понимая.

— Тут нет никакой фантасмагории, — заговорил дон Луис. — В сущности все очень просто и в то же время трагично до ужаса. Бригадир Мазеру, отдерните занавеси — побольше света.

И, взяв стремянку, оставленную рабочими в углу, дон Луис поставил ее посреди комнаты и взобрался на нее, очутившись, таким образом, на уровне люстры.

Это был, собственно, плафон, состоящий из большого медного круга с хрустальными подвесками и трех лампочек, расположенных в углах медной же треугольной рамы, маскировавшей провода.

Перерезав провода, дон Луис стал развинчивать плафон. Затем пришлось молотком отбивать часть штукатурки. Наконец, с помощью подоспевшего Мазеру дон Луис спустил тяжелую люстру вниз и положил ее на стол.

Сейчас же обнаружилось, что к плафону приделана металлическая, формы зуба, коробка, которая и входила в потолок между железными крючками, почему и понадобилось повредить потолок.

— Что это значит? — воскликнул Демальон.

— Загляните сами, вот крышка, — ответил дон Луис.

Префект приподнял крышку: внутри колеса, пружинки, целый механизм, напоминающий часовой.

— Разрешите, господин префект? — спросил дон Луис. И приподняв механизм, обнаружил позади другой, соединяющийся с первым лишь зубчатыми колесами и представляющий собой почти точную копию автоматических приспособлений для разматывания ленты с напечатанными объявлениями. В глубине коробки, в том месте, где она соприкасалась с краем потолка, была щель и у этой щели письмо…

— Пятое и последнее разоблачающее письмо, — сказал дон Луис. — Тут находились и предыдущие, приготовленные заранее, и в определенное время искусно сделанный механизм выбрасывал их в щель, скрытую от глаз лампочками и хрустальными подвесками.

— Допустим, — сказал префект, — но каким образом преступники могли устроить такую штуку в отеле, в комнате, охраняющейся день и ночь?

— Очень просто, господин префект, устроено это было тогда, когда отель еще не охранялся.

— То есть, до убийства?