Литвинов Сергей
Шрифт:
Варя откинулась на спинку стула.
Блистательный, теплый южный вечер вдруг помрачнел в ее глазах. И сразу – как случалось в последнее время в минуту уныния или разочарования – разболелась ушибленная в аварии спина. «Что же это за люди! – подумала она, имея в виду и Бурдакова, и суджукского мэра Савченко. – Как можно ради денег (всего-то – ради денег!) устраивать такой кошмар, как вчера на побережье? Убивать людей?! Посторонних, ни в чем не повинных?!»
Она вдруг почувствовала свою полную беспомощность. Она обычно так чувствовала себя, когда узнавала о переворотах, революциях, террористических актах. Варя ощутила себя заложницей, пешкой в чужой, большой игре. В игре – которую ведут незнакомые ей большие люди. А пешкой – всегда в случае необходимости любой из больших игроков может пожертвовать.
– Пойдемте, Варя, – мягко сказал Сергей Александрович. – Спать хочу смертельно. Скоро будет двое суток, как я на ногах.
– Минуточку. Только один вопрос.
– Слушаю вас.
– А вы – вы знали, что здесь творится? Хотя бы приблизительно? Когда меня сюда посылали?
– Нет. Разумеется, нет. Я уже говорил: если бы мы знали – или хотя бы догадывались – сюда вместо вас поехал бы другой человек. Точнее, другие люди. Гораздо более опытные, чем вы. Более подготовленные. И с большими полномочиями.
– А что вы знали? Или – о чем вы догадывались?
– Только о том, что лаборатория, подобная бурдаковской, возможно, есть где-то в подчинении Минобороны. Где – неизвестно. А может, ее и нет вовсе… Зову официанта.
– Еще вопрос.
– Да, слушаю. – Сергей Александрович устало полуприкрыл глаза.
– Вы все время говорите «мы». «Мы» – это кто?
– На этот вопрос я вам, Варя, отвечать пока не буду. Может, когда-нибудь отвечу. А может, и нет.
– Ладно. Официант, счет!.. – крикнула Варя и снова обратилась к сотрапезнику: – Сергей Александрович, а в каком вы чине?
– Я? Я подполковник.
– А как ваша настоящая фамилия?
– Петренко. Подполковник Петренко [7] .
Павлик проснулся рано. Вот папка ему удружил: на собственных каникулах – выспаться не дает!
Накануне вечером отец сказал:
– Будешь у меня с завтрева по хозяйству работать. А то разболтался! Целыми днями бегаешь.
7
Сергей Александрович Петренко действует в следующих романах Анны и Сергея Литвиновых, вышедших в издательстве «Эксмо»: «Отпуск на тот свет» («Солнце светит не всем»), «Звезды падают вверх», «Пока ангелы спят».
Ну вот, только хозяйства ему и не хватало! Они с дружбанами прямо с утра договорились на речку пойти. Ларик снова созывал пацанов. Обещал рассказать про то, как он от ос спасался. Нужно, ох как нужно на речку попасть! И Павлик покорно ответил отцу:
– В комнате своей, что ли, убрать?
– В комнате – само собой, – нахмурился папа. – А с утра – груши соберешь. И смотри: чтоб не ронял! Лично проверю.
– А потом – можно на речку? – с надеждой спросил Павлик. И быстро добавил: – Каникулы…
– Дипломат… – фыркнул папа. – Ладно, соберешь груши – там посмотрим.
И рано утром, когда петухи надрывали глотки, а хозяйки передавали пастуху сонных коров, Павлик уже был на ногах. Пользуясь тем, что родители спали, он напился запрещенного кофе и перенес чистку зубов на более позднее время. Схватил ведерко и помчался к груше.
«С самого верха начну», – решил Павлик, поплевал на руки и полез на дерево.
Груша у них – что надо. Самая большая в Удаловой Щели. Павлик все коленки ободрал, пока залез на верхушку. Ну и высота! Даже кусочек моря видно – далеко-далеко…
Мальчик выбрал самую роскошную грушу с золотым боком, вгрызся в душистую мякоть. Съел всю, исключая хвостик, – позавтракал, значит. Утерся рукой и свысока, как индеец из засады, взялся обозревать окрестности. Улица – как на ладони. Вот тетя Дуся погнала на луг своих коз, вот дядя Дима повез на рынок полную тачку свежесрезанных роз… «Я тоже, когда вырасту, куплю тачку и буду на рынок ездить, – размечтался Павлик. – Нашими грушами стану торговать. И персиками. Да и мамины розы продавать можно – вон их сколько у нее выросло! Денег буде-ет!..»
Обозрев улицу, Павлик заглянул во двор к соседу – дяде Андрею Борисову. Ночью, он слышал сквозь сон, к нему в гости приходило много народу… Интересно, они остались у него ночевать?
Мальчик с интересом разглядывал благородный, не чета многим двор. Тут росли смешные подстриженные кипарисы, а земля была выложена кафельными, как в больнице, плитками.
Но что-то не так было во дворе дяди Борисова… Что-то Павлика беспокоило, тревожило…
И тут он увидел.
В тени кипарисов, у забора, лежало что-то страшное, темное…