– Мы не можем… Это нечестно.

Генри драматически ударяет себя по лбу.

– Какой же я дурак! Я совершенно забыл, что ты привыкла покупать билеты, не зная, какие номера выпадут. Ну, это мы сейчас исправим.

Он выбегает в коридор, на кухню и возвращается с коробком спичек. Зажигает одну и подносит к билету.

– Нет!

Генри задувает спичку:

– Клэр, это неважно. Если бы мы хотели, мы могли вы выигрывать в лотерею хоть каждую неделю весь следующий год. Поэтому, если тебе это не по душе, ничего страшного.

Билет немного подпален с уголка. Генри садится рядом со мной на диван.

– Вот что я скажу. Почему бы тебе просто не взять его, и если захочешь, мы его обналичим, а если решишь отдать его первому бездомному, которого встретишь, то просто сделай это…

– Это нечестно.

– Что нечестно?

– Ты не можешь свалить на меня такую огромную ответственность.

– Ну, мне-то все равно. Поэтому если ты думаешь, что мы обманули штат Иллинойс на эту сумму, которую они вытянули из работяг, тогда просто забудем об этом. Уверен, что можно найти и другие пути, как заработать на большую мастерскую.

Боже. Большая мастерская. До меня доходит – вот дура! – что Генри мог выигрывать в лотерею хоть каждый день, но он никогда не делал этого, потому что это ненормально. Он решил забыть о своей фанатичной решимости жить как нормальный человек, чтобы я могла получить достаточно большую мастерскую, чтобы кататься по ней на роликах. А я веду себя как неблагодарная дрянь!

– Клэр? Что ты…

– Спасибо, – слишком резко говорю я.

– Это означает, что мы обналичим билет? – поднимает брови Генри.

– Не знаю. Это означает «Спасибо».

– Пожалуйста. – Неловкая тишина. – Эй, а что там по телевизору?

– Снег.

Генри смеется и поднимает меня с дивана:

– Давай пойдем тратить заработанное неправедным путем.

– Куда пойдем?

– Не знаю. – Генри открывает шкаф в коридоре и достает мою куртку.– Эй, давай купим Гомесу и Клариссе машину на свадьбу.

– Кажется, они подарили нам винные бокалы.

Мы несемся вниз по ступеням. На улице великолепный весенний вечер. Мы стоим на тротуаре напротив нашего дома, Генри берет меня за руку, я смотрю на него, поднимаю наши сплетенные руки, Генри кружит меня, и вот мы уже танцуем на Бель-Плейн-авеню. Вместо музыки – шум проезжающих машин и наш смех. Запах цветущих вишен, засыпающих мостовую лепестками, как снегом. Мы кружимся под деревьями.

КЛЭР: Мы пытаемся купить дом. Выбирать дома – это потрясающе. Люди, которые ни под каким соусом не пригласили бы вас в дом, широко распахивают двери, разрешают заглядывать в кладовые, оценивать обои, задавать прицельные вопросы о водосточных желобах.

Мы с Генри очень по-разному оцениваем дома. Я медленно иду через весь дом, рассматриваю дерево, устройства, задаю вопросы о печах, проверяю состояние труб с горячей водой в подвале. Генри сразу проходит к задней части дома, выглядывает из окна и качает головой. Наш риэлтер, Кэрол, думает, что он лунатик. Я говорю ей, что он фанатик-садовод. Проведя таким образом весь день, мы едем домой из офиса Кэрол, и я решаю спросить о его концепции выбора.

– Какого черта ты делаешь? – вежливо начинаю я.

– Ну,– Генри выглядит пристыженным,– я не знал, хотела ли ты это узнать, но я уже был в нашем будущем доме. Не знаю когда, но я был – я буду – там одним прекрасным осенним днем, скорее даже – вечером. Я стою у окна, выходящего на задний дворик, рядом с маленьким мраморным столиком, который тебе достался от бабушки, и смотрю через задний дворик на окно кирпичного здания, наверное, твоей мастерской. Ты там вытаскиваешь листы бумаги. Они синие. На тебе желтая бандана, чтобы волосы не мешали, и зеленый свитер, и твой обычный резиновый фартук, и все такое. Во дворе растет виноград. Я был там всего пару минут. И я пытаюсь высмотреть этот пейзаж, чтобы знать, что это наш дом.

– Боже. Почему ты не сказал? Я чувствую себя дурой.

– Нет. Не надо. Я просто подумал, что тебе захочется выбрать его обычным путем. В смысле, ты так этим увлечена, тебе правда нравятся эти книги про то, как выбрать дом, и я подумал, что тебе хочется, ну, выбирать, а не оказаться перед фактом.

– Кто-то должен спрашивать про термитов, асбест, сухую гниль и водоотливные насосы…

– Конечно. Поэтому давай продолжать выбирать по отдельности, и я уверен, что в конце концов мы придем к взаимному соглашению.

И наконец это происходит, хотя до этого была пара неприятных моментов. Я прихожу в восторг от настоящего монстра в Ист-Роджерс-Парк, кошмарном квартале на северной окраине города. Это особняк, викторианский монстр, в котором запросто разместится семья из двенадцати человек со слугами. Даже не спрашивая, я понимаю, что это не наш дом. Генри приходит в ужас еще на улице. Задний дворик представляет собой аптечную парковку. Внутри – скелет некогда прекрасного дома: высокие потолки, камины, отделанные мрамором, резное дерево…