Разумеется, мамочка не имела представления о том, чем занимается ее сынок в Диптауне, а Балахончик не собирался посвящать ее в подробности и не желал, чтобы это сделал кто-нибудь другой.

Он заговорил, но рассказ оказался скучным. По словам моего братца клуб "Желание" был весьма средним диптаунским заведением, а само представление являло собой привычную смесь музыкальных, комических и эротических номеров. По особым дням вниманию желающим предлагался стриптих и прочая мура.

– Стриптих?
– переспросил Солома, недоуменно хмурясь.

– Групповуха. Секс втроечка, - пояснил я.
– И не обязательно, что все трое будут людьми.

Приятель бросил на меня обвиняющий взгляд. Я предпочел его проигнорировать. Можно подумать, он сам праведник, каких свет не видывал!

– Там таки-и-ие телочки!
– Балахончик причмокнул губами и принялся совершать характерные движения.
– Я бы прямо на сцене их и...

– Заткнись и успокойся, пока стойку не проломил. Что еще интересного?

– Ничего по вашему профилю, Лир, а то я сразу бы сказал тебе. Не знаю, что могло бы вас заинтересовать. А что случилось?

Сказал бы он, как же! Но уже осмелел и начал задавать вопросы.

– У нас есть жалоба. Одной посетительнице стало плохо во время представления. Она считает, что использовались, как она пишет, "запрещенные международной конвенцией нейролингвистические технологии".

– Да она просто дура! Ничего такого там не было.

Я звонко хлопнул ладонью по мокрой стойке.

– Черт, мы топчемся на месте! Что-то должно было там быть, иначе с чего ее прямо из дома увезли на "скорой"?

– Откуда мне знать? Может старая шлюха перевозбудилась? Может у нее случилась эпилепсия, как было где там... у япошек, да? Типа световое шоу и прочее дерьмо.

– Ладно Лир, пошли, - оглядывающийся по сторонам Солома потянул меня за рукав.
– Нам пора.

Я проглотил вертевшиеся на языке комментарии по поводу "случившийся эпилепсии" и "прочего дерьма". Несколько довольно агрессивно настроенных парней сверлили нас взглядами, похоже решая стоит ли связываться. Еще немного и мы рискуем стать причиной локальных беспорядков.

– Ладно, пошли, - согласился я, отталкиваясь от стойки.

Балахончик расплылся в торжествующей улыбке. Вот же мразь! Он что-то знал и сумел это что-то от нас утаить.

– Еще один вопрос, дружище. Ты прошел в клуб без проблем?

– Да, а что?

– Ничего. Мы еще заскочим к тебе на днях, - я оскалился.
– Похоже, у нас появилась работенка по соседству, так что мы теперь будем часто к тебе заходить. И скажи своим посетителям, чтобы успокоились.

Теперь Балахончик не выглядел особенно счастливым. Я дал ему еще пару минут поразмышлять, а не стоит ли выложить все прямо сейчас и здесь. Он почти что был готов заговорить. Почти.

Большую часть работы Анатолий предпочитал делать в реале, сидя за столом перед монитором. Пальцы привычно пляшут над эргономичной клавиатурой, из наушников льются монотонные энигмовские композиции, а на экране вырастают и рушатся проволочные каркасы офисов, кабинетов, больших и малых залов, торговых и игровых центров, ресторанов, пабов, крохотных кафе, борделей, наконец.

Перерыв, выкурить дежурную сигарету, отхлебнуть холодного кофе, воду для которого лишний раз кипятить не хочется. Рутина.

Потом, когда каркас уже возведен, нырнуть в глубину, осмотреть сделанные коробки изнутри и заняться "украшательством". Там деталька, здесь деталька... Что-то вытащено из клипарта и чуть-чуть переделано, что-то сделано самостоятельно, а что-то ставиться по лицензии. Тоже рутина.

– Диптаун - город, в котором возможно все, - захлебывается от восторга загорелый парень в белоснежной футболке с ухмыляющейся мордочкой Масяни.

Гребаный придурок зарабатывает деньги, снимаясь в телерекламе для крупнейшего московского дип-провайдера. Встретить бы его на улице, да морду набить...

Когда-то Толик был вебмастером. Он ваял интернетовские сайты наслаждаясь удачными находками, доводя детали до совершенства, оптимизируя бесконечные строчки html-кода и упиваясь пьянящим чувством собственного почти божественного могущества. Вебмастера - демиурги виртуальной реальности. Это аксиома. Потом он стал дипзайнером и все - восторг, наслаждение, восхищение повторялось раз от раза, пока в один прекрасный, светлый весенний день все это не исчезло. То, что он умел делать и делал раньше с удовольствием, стало просто работой.