— Мне нужно с вами поговорить! — выкрикнула тем временем Мерцалова, вцепляясь словно клещ в Лесю. — Умоляю!

— Конечно! — пробормотала Леся. — Только о чем?

— О нем!

О нем — это о докторе! О! Об этом человеке подруги готовы были выслушать многое. И чем больше могла выболтать им находящаяся в явном разброде чувств Мерцалова, тем лучше.

— Пойдемте ко мне!

— Нет, — помотала головой Мерцалова. — То есть да!

— Так идем или тут поговорим?

— Идем!

И подруги пошли. Мерцалова брела за ними, как овечка на заклание. Вид у нее, во всяком случае, был соответственно моменту скорбный. Оказавшись дома у Леси, она тут же плюхнулась на предложенную ей табуретку и заголосила:

— Нет мне прощения! Нет! Это я во всем виновата! Это я его погубила! Я желала ему смерти. И вот! Он погиб!

— Но при чем тут вы? Он погиб по независящим от вас обстоятельствам!

— Нет, не говорите мне ничего! Не утешайте! Я знаю, мысль материальна. Я желала ему смерти! И дожелалась!

Подруги молчали в досаде. Опять она за свое!

— Ну, послушайте! — попыталась успокоить женщину Кира. — Мало ли кто и кому желал смерти. Я вон тоже сколько раз желала, чтобы мужчины, с которыми у меня не получилось, сгорели в аду. Но это вовсе не значит, что они туда отправятся.

— Нет! Нет! Это я его убила! Своими мыслями. Своего мужа!

Тьфу ты! Оказывается, она еще и не по поводу доктора явилась каяться. А снова о своем муже талдычет. Очень им это интересно! Ее муж, пусть сама и разбирается.

— Ну, желать мужу смерти — это совсем даже и не преступление, — авторитетно произнесла Кира. — Все так делают.

— Вы думаете?

Мерцалова бросилась в объятия Киры и зарыдала.

— Вы тоже? — трогательно вопрошала она тихим голосом. — Да? Вы ведь тоже?

Кира учуяла запах перегара. И только теперь до нее дошло, что вид Мерцаловой объясняется куда проще, чем они с Лесей подумали. Женщина была сильно пьяна. И это в девять утра! Ничего не скажешь, она от души поминает своего бедного муженька. Уж на этот счет он может быть спокоен.

— Да, я тоже!

Кира не стала уточнять, что замужем никогда не была. В конце концов, это детали. А убить своего очередного любовника ей хотелось, и не раз.

— Какие они все придурки!

— Ага!

— Глаза бы мои их не видели! Этих мужиков!

— И не говорите!

— Они недостойны того, чтобы населять землю.

— Совершенно верно!

— Сгинул, и черт с ним!

— Прямо в точку!

Мерцалова вытерла глаза порядком грязным платочком.

— Спасибо, — произнесла она. — Пожалуй, я пойду!

И Мерцалова, изрядно шатаясь, побрела к выходу, где принялась яростно дергать за ручку входной двери. Это заставило Лесю встревожиться за Мерцалову и испугаться за собственную дверь.

— Постойте! — кинулась она вслед за ней.

— Куда вы пойдете?

Мерцалова повернулась. Теперь в ее облике не было ничего трогательного. Глаза зло сверкали. А кулаки сжимались.

— Я пойду! — угрожающе выкрикнула она. — Все равно пойду! Не смейте меня задерживать!

— Да пожалуйста! — отступила Леся. — Идите! Кто вас держит!

Но, видимо, это замечание обидело нетрезвую Мерцалову еще больше. И она внезапно, без всякого предупреждения кинулась, но не на Лесю, а на Киру. Девушка такого поворота событий никак не ожидала. Ведь они только что так чудно поплакали друг у друга на плече. Стали, можно сказать, задушевными подругами. И вдруг нападение! Почему? За что?

Мерцалова толкнула Киру. И не собиралась на этом останавливаться. Женщина с кулаками набросилась на нее, выкрикивая бессвязные проклятия.

— Идиотка! — пыталась схватить ее за локти Леся. — Пьяная идиотка! Что ты себе позволяешь!

Мерцалова быстро сдалась. Ее пьяная агрессия стихла так же внезапно, как и началась. Она снова зарыдала, присев на корточки в прихожей и уткнув лохматую голову в согнутые локти.

— О-а-у! — выводила она, а потом: — У-а-о!

Наконец Кире это горловое пение народов Севера надоело.

— Вот что, голубушка! — встряхнула она Мерцалову. — Пошли-ка в душ!

И с помощью Леси поволокла безвольную женщину в ванную. Там они запихнули пьянчужку под холодные струи, потом растерли жестким полотенцем и повели на кухню пить крепчайший кофе. Самим подругам кофе не хотелось. Они хотели есть и спать. А вместо этого были вынуждены выслушивать протрезвевшую и в очередной раз раскаявшуюся Мерцалову.